Как избежать непредвиденных убытков

Интересны взгляды А. М. Бутлерова и на зимовку пчел — очень сложную форму приспособления их к низким температурам. В течение всей своей пчеловодной деятельности он уделял исключительное внимание этом} важнейшему вопросу практического пчеловодства. «Зимовка пчел — самая трудная задача пчеловодства, особенно в нашем климате, — писал он в 1870 г. — Зима приносит пчеловоду главные убытки, часто непредвидимые, а потому и неотвратимые. Поэтому все, что касается зимовки в разных местностях и результатов, которые получаются, должно в высшей степени интересовать пчеловодов». Эту программную мысль он вновь подчеркнул в докладе «О пчеловодстве и жизни пчелиной семьи в их взаимозависимости от внешних условий», в котором наряду с другими узловыми проблемами, стоящими перед отраслью, указал на благополучную зимовку, назвав ее «капитальнейшей задачей пчеловодства».

Действительно, зимовка частенько сводила на нет все труды пчеловода. Ежегодная гибель пчелиных семей, а иной раз и целых крестьянских пасек, большая осыпь, заболевание пчел поносом, сырость и плесень в гнездах, бездоходность ослабевших семей — вот главные беды, которые приносила зима. Об этом из года в год и из разных мест России сообщали пчеловоды в «Трудах» Вольного экономического общества, а потом и в «Русском пчеловодном листке». О трудностях сохранения пчел в зимний период и сбережения их энергии Александр Михайлович хорошо знал по собственному опыту, из писем, ему адресованных, неоднократно слышал от пчеловодов, пасеки которых посещал. На своей пасеке (доходила она до 60 ульев) испытал он разные способы зимовки в ульях русских и зарубежных конструкций.

В результате глубокого изучения зимнего содержания пчел и настойчивых экспериментов Бутлеров пришел к очень ценным выводам, вошедшим впоследствии в его классические главные правила толкового пчеловодства.

Сила семьи — показатель, который он считал очень важным не только для периода главного взятка, когда необходима большая масса пчел для его использования, но и для зимовки, требующей от семьи особых усилий.

Слабая малочисленная семья не способна противостоять суровым условиям зимы, особенно такой долгой и морозной, какая бывает в России. Как подсказывала практика, в подавляющем большинстве случаев гибли в зимовке или еле-еле доживали до весны малосильные семьи. Таков неумолимый закон естественного отбора.

Сильные же семьи всегда зимуют лучше, чем слабые, то есть меньше теряют пчел и реже страдают от заболеваний, выходят из зимовки сильными и стойко сохраняют эту силу весной. Иными словами, сильная семья благодаря многочисленности ее особей без излишнего напряжения способна зимой создать и поддерживать в своем гнезде такие условия, которые благоприятствуют сбережению физиологической молодости пчел. Пчеловоду остается только заботиться о том, чтобы нормальное весеннее развитие таких семей шло своим чередом, не встречая задержек.

А. М. Бутлеров указывает на размер, который необходим для того, чтобы семья могла нормально пережить зиму: «Если пчелы сплошь покрывают нижнюю половину шести-семи пластов, вершков по 8—9 длиной, и еще немного висят под гнездом, хотя погода уже не жаркая, то сила семьи хороша».

Что же делать с семьями, которые недостаточно сильны для зимовки (а такие встречались, особенно на больших пчельниках, — поздние рои, неразвившиеся отводки, изработавшиеся на взятке семьи и не успевшие окрепнуть к осени)? Бутлеров советовал в конце сезона соединять эти ненадежные семьи друг с другом или подсыпать их пчел к другим семьям: «Две или три соединенные вместе семьи могут дать вполне надежный для зимы улей, а порознь каждая из них, будучи слабой, или погибла бы зимой, или вышла бы весной чуть жива».

Александр Михайлович сформулировал правило: «Для своей собственной выгоды пчеловод не должен оставлять в зиму семейств ненадежных. Выгоднее соединить ненадежные семьи в одну надежную и иметь ее весной, чем потерять все ненадежные семьи». Точно так поступал он и сам, когда на его пасеке был гнилец.

В зиму — только сильные семьи. «В сильных семьях — все спасенье», — скажет потом Г. П. Кандратьев — ученик и последователь А. М. Бутлерова, вложив в свою удивительную по точности и емкости формулу более общее содержание.

Мед — главный источник энергии пчел. Количество зимних медовых запасов Бутлеров постепенно пересматривал в сторону увеличения. В первые годы он полагал, что зимующей семье надо оставлять 15—16 фунтов меда, затем цифру эту увеличил вдвое. И если установил минимум — не менее 25 фунтов на семью, то этот мед до единой капли считал зимним. Мед, недоступный клубу пчел, хотя бы его и много было в улье (по мнению Бутлерова, весной его должно быть у пчел примерно столько же, сколько ушло на питание зимой), в это количество не входит. Этот мед потребуется пчелам лишь весной.

Больше корма — надежней и лучше зимовка. Такой вывод делал читатель статей и книг Бутлерова. Это, несомненно, было шагом вперед в решении проблемы зимовки.

Нужна ли вентиляция улья? Ответ на этот вопрос Бутлеров искал настойчиво и долго. Дело в том, что в пчеловодной литературе, особенно в классической немецкой, которую ученый превосходно знал, вентиляция улья отрицалась в самой категорической форме. В частности, А. Берлепш, которого Александр Михайлович высоко ценил, утверждал, что «пчелы совсем не страдают от недостатка воздуха, пока они не потревожены во время зимнего покоя; они живут скорее подобно растению, а не как теплокровное животное, и потребляют крайне мало кислорода». Исходя из такой предпосылки, Берлепш не советовал пчеловодам «вообще заботиться о том, чтобы пчелы не задохнулись зимою от недостатка воздуха». Бутлеров поверил ему. В своем пособии «Пчела, ее жизнь и главные правила толкового пчеловодства» он, следуя немецкому ученому, писал: «Вообще пчелы зимуют лучше, когда верхняя часть улья закрыта как можно плотнее, между тем как снизу доступ воздуха довольно свободен. Поэтому во время уборки на зиму улей должен быть в верхней части хорошо законопачен и промазан по всем щелям и смычкам». При такой тщательной укупорке ни о каком перемещении воздуха в улье не могло быть и речи. Однако гнезда, подготовленные таким образом, к весне становились мокрыми, с заплесневевшими и часто загрязненными сотами, семьи за зиму ослабевали, а нередко и не дотягивали до весны.

В статье «К вопросу об условиях хорошей зимовки пчел» (1883) Бутлеров со свойственной ему прямотой и откровенностью признавался: «Предписание Берлепша по возможности герметично заклеивать на зиму верх пчелиного помещения, чтобы мешать выходу из него теплых паров», и уверение, что пчелы «нуждаются зимой в крайне ничтожном количестве воздуха», считаю я ныне совершенно ошибочным. Теперь я... вполне уверен, напротив, в гибельном влиянии недостатка вентиляции в улье. Я пришел понемногу к этому убеждению, наученный опытом; но предварительно, наверное, заплатил жизнью не одной пчелиной семьи за свое доверие к мнению Берлепша».

Подтверждение своим выводам Бутлеров находил в богатой народной практике. Пчеловоды-дупляночники, перенявшие и усвоившие от своих дедов умение ходить за пчелой, оказывается, совсем недаром кладут дуплянки на зиму боком, открывают дно, совершенно обнажая низ гнезда. Тут уж не может удержаться ни тепло, ни влага, а результаты зимовки бывают вполне удовлетворительными. Больше того, некоторые наблюдательные и сообразительные пчеловоды пользовались даже дополнительными вторыми, устроенными вверху летками.

«У нас, — пишет Бутлеров, — крестьяне делают иногда в своих колодах-лежаках леток, да еще не маленький, в самом верху улья, у его потолка. Когда я несколько лет тому назад в первый раз увидел такое, по моим тогдашним понятиям, нерациональное устройство — я отнес его к незнанию пчелохозяев. В таких ульях, думалось мне, пчелы должны зимовать плохо; но теперь у меня самого есть 2—3 таких улья, и я на деле вижу, что зимовка проходит прекрасно».

В «Заграничных заметках», которые систематически публиковались в «Трудах» Вольного экономического общества, Александр Михайлович описывает наблюдение выдающегося польского пчеловода Я. Дзержона за зимовкой пчел. В одном его улье зимой случайно выпала дверка. Вопреки ожиданию в этой даже несильной семейке не погибло ни одной пчелы. Дзержон делает вывод, что постепенный, даже значительный обмен воздуха в улье никогда не может быть вредным. Он поэтому рекомендует оставлять на зиму открытыми два летка или леток и небольшое отверстие в голове улья, специально предназначенное для вентиляции. Несомненно, и Бутлеров разделял это мнение.

Значит, не о «помехе выходу теплых паров из улья» следует заботиться, а о том, чтобы они достаточно свободно выходили в течение всей зимы. «Пусть будут толсты, теплы и сухи стены пчелиного жилья, — писал Бутлеров, — но устройство этого жилья должно допускать хорошую вентиляцию». Это в равной степени относил он к пчелам, зимующим как в помещении, так и на открытом воздухе. В теории зимовки опыт сказал свое веское и решающее слово. Факты потому и драгоценны, указывал еще В. Г. Белинский, что в них скрываются идеи.

Вместо прежней рекомендации плотно заделывать верх улья в пятое издание книги «Пчела» (1883), по которой учились русские пчеловоды, автор смело вводит принципиально новый взгляд на вентиляцию: «Улей должен быть сух и тепел и в то же время должен допускать достаточный обмен воздуха. Ничто так не вредит пчелам при зимовке в омшаниках, как недостаток чистого воздуха в улье».

Академик А. М. Бутлеров дал глубокое теоретическое обоснование потребности зимующих пчел в больших количествах кислорода и необходимости вентиляции зимнего жилища пчел.

Во-первых, он указал на постоянную потребность пчел в свежем воздухе, без которого, как известно, невозможен процесс обмена веществ ни в одном живом организме: «У пчел, как и у всех животных, известная часть пищи составляет горючий материал — топливо, сгорающее за счет кислорода воздуха, поглощаемого при дыхании. Очевидно, что для сожжения большего количества топлива нужно более воздуха».

По самым скромным и приблизительным расчетам, которые он приводит в статье «К теории перезимовки пчел», пчелиная семья потребляет в сутки около 8 кубических футов воздуха (1 кубический фут = 28,32 литра), кислород которого необходим для переработки и усвоения съеденного меда.

Во-вторых, Бутлеров установил причину появления губительной сырости в жилище пчел. В улье, где зимой наблюдается разность температур, при отсутствии вентиляции всегда конденсируется влага. Таков закон физики. На него и опирался ученый. «В закрытом помещении, — писал он, — заключающем лишь небольшое количество литров воздуха, можно превратить в пары несколько фунтов жидкости, ежели разница температур в разных частях этого помещения позволяет парам, образующимся в одном углу, сгущаться в жидкость в другом». Такая обстановка как раз и складывается в улье при отсутствии вентиляции.

Приток холодного воздуха — единственный способ удаления влаги. Холодный воздух суше теплого. Поступая в улей снаружи, он не только не приносит с собой влажность, но, согреваясь, поглощает ту воду, которая есть в улье. Поток воздуха, который всегда бывает при двух летках, постепенно уносит из улья излишнюю влагу, не давая возможности ей оседать и нормализуя окружающую пчел ульевую среду.

И, наконец, в-третьих, Бутлеров отметил чрезвычайно важную биологическую особенность зимующих пчел — сберегать вырабатываемое ими тепло в недрах клуба, несмотря на проникновение в их жилище холодного воздуха. Он указал и на причину, благоприятствующую этому: «...Имея способность развивать теплоту, масса скучившихся пчел трудно пропускает, хорошо сохраняет ее. Это понятно, если взять в расчет, что здесь, как и во многих других массах, дурно проводящих теплоту, имеется много мелких пространств, наполненных воздухом». Клубу пчел, таким образом, не страшен поступающий к ним холод.

Подход к зимовке с таких позиций позволил Бутлерову по-иному истолковать вопрос и о зимней жажде пчел. В примечании к одной из статей, опубликованной в журнале «Русский пчеловодный листок» (1887 г.), Александр Михайлович писал, что так называемая жажда появляется только при недостаточной вентиляции. Когда пчелам недостает влаги, они обычно сильно шумят, помогая движениями своих крыльев притоку в гнездо более чистого, богатого кислородом и достаточной влажности свежего воздуха. Отсюда следовали и совершенно иные практические приемы — не поение пчел водой, всегда связанное с большим беспокойством семьи со всеми вытекающими из этого отрицательными последствиями, а усиление вентиляции ульев и помещения, в котором проходит зимовка.

Итак, зимняя вентиляция улья при нормальной силе семьи и достаточных кормовых запасах в гнезде — одно из первостепенных и важнейших условий хорошей зимовки пчел.

Ход зимовки зависит и от того, как сформировано гнездо пчел. Почти любое вмешательство в жизнь пчел, которое с точки зрения практического пчеловодства стало необходимым и целесообразным после внедрения разборных рамочных ульев, обычно приводит к нарушению их гнезда. На него семья всегда болезненно и остро реагирует. И если весной или летом пчелы способны (порой даже в короткий срок) восстановить целостность своего гнезда, нарушенную пчеловодом, у них есть на это время, то осенью они часто оказываются не в силах сделать этого.

Бутлеров считал, что главное условие, которому должно отвечать зимнее гнездо пчел, — быть таким, каким его делают сами пчелы в естественном жилище. Поэтому при осеннем осмотре, когда из улья изымают лишний мед и одновременно комплектуют гнездо на зиму, он советовал «как можно меньше перемещать пласты — стараться напротив, чтобы гнездо по возможности оставалось в том виде, как его устроили себе пчелы...».

Особенно важно, по словам ученого, обращать внимание на то, как помещен зимний запас меда. «Для удачной зимовки благополучной семьи, — писал он, — нужно не только то, чтобы медовых запасов было достаточно, но чтобы они были и хорошо расположены в гнезде», то есть находились вверху, над пчелами. Даже положение меда в дуплянках, которые на зиму обычно клали на бок, Бутлеров считал ненормальным, затрудняющим зимовку и особенно плачевным для слабых семей.

Мысль о том, что главные зимние запасы меда должны быть размещены на сотах, которые обсиживаются пчелами, Александр Михайлович всегда выделял особо. При несоблюдении этого правила пчелы вполне могут умереть с голоду, хотя в улье и будет мед, но только в стороне от них, на соседних сотах, на которые им перебраться зимой чрезвычайно трудно.

В естественном жилище для облегчения перехода с пласта на пласт пчелы проделывают в сотах специальные круглые отверстия. Это помогает им перемещаться в гнезде, уходить с порожних сотов на соты медовые и выживать даже при недостаточных запасах корма. С того времени, как стали пользоваться искусственной вощиной (в России ее начали внедрять при непосредственном и энергичном участии А. М. Бутлерова), пчелиное гнездо, качественно намного улучшившись, утратило эти проходы к меду, что в немалой мере затруднило зимовку, особенно при минимальном количестве корма над клубом. Зная об этом, ученый указал на необходимость иметь в улье пространство над рамками, которое при надобности вполне заменяет пчелам отверстия в сотах. Такое пространство как раз и образуется, когда гнездо накрывают деревянным потолком, а не холстиком. «Значит, никаких покровок не нужно» — к такому заключению приходит Бутлеров, разрешая, казалось бы, на первый взгляд не такой уж важный вопрос: холстик или потолок?

Пчелы обычно хорошо зимуют, если середина их гнезда не заполнена медом, то есть у них достаточно «пустого сухого места». Здесь они и размещаются на зиму, продвигаясь вверх по мере поедания меда и освобождения от него ячеек. На меду в холодное время пчелы нормально жить не могут.

В статье «Лето 1873 года и гнилец на моей пасеке» ученый привел любопытный и поучительный в этом отношении факт: «Прошлой осенью пчелы дали довольно много меда и пошли в зиму с значительными медовыми запасами. Зима, хотя и была вообще не сурова, и холода продолжались недолго, но на избытке меда пчелам было холодно. Вот почему, вероятно, в простых колодных ульях у наших пчеляков-крестьян вообще произошла довольно значительная убыль. Семьи вымирали, а гнезда оставались полны медом».

Поэтому соблюдение и этого правила при составлении гнезда пчел на зиму он вполне справедливо считал обязательным.

С признанием необходимости вентиляции улья несколько изменился взгляд Бутлерова на объем зимнего гнезда. По его твердому убеждению, оно по отношению к силе семьи должно быть более просторным. Даже лишние порожние соты, поставленные по краям гнезда, «намного способствуют благополучной зимовке».

Итак, хорошую зимовку пчел определяет целый комплекс факторов, в равной степени важных и одинаково необходимых. Этот вывод лег в основу приемов подготовки пчел к зиме и их зимнего содержания. Был сделан новый значительный шаг в решении важнейшей проблемы теоретического и практического пчеловодства.

В последние годы жизни А. М. Бутлеров все больше и больше убеждался в целесообразности зимовки пчел на воле: «Вообще можно бы оставлять пчел зимовать на открытом воздухе гораздо чаще, чем это делается у нас». Он видел неоспоримые преимущества этого способа содержания пчел: нормальный по срокам облет — «как скоро позволит погода и пожелают пчелы» (его обычно пропускают пчелы, запертые в помещении); хорошие результаты — семьи «часто выходят из такой зимовки благополучнее, чем из омшаника», пчелы не страдают от излишнего тепла и духоты, которые «вредят им больше, чем холод», что почти неизбежно в помещении осенью и ранней весной, когда стоит нехолодная погода, или зимой во время оттепелей.

Зимовка на воле не нарушает естественных условий, к которым пчелы приспособились в процессе эволюции. Это, пожалуй, главное, за что ценил ее Бутлеров. Он к тому же не сбрасывал со счетов и экономическую сторону дела — не требовалась постройка дорогостоящих зимних помещений.

Многолетняя проверка зимовки пчел в ульях разных типов дала основание Александру Михайловичу сказать, что стояк «все-таки тот улей, в котором пчелы наилучше зимуют в наших краях». Мысли выдающегося русского ученого о зимовке пчел и теперь не утратили практического значения.

С диалектических позиций, со свойственным ему историзмом мышления подходил Бутлеров к теоретическому и практическому наследию прошлого, хорошо знал его, пользовался им и развивал. Он, в частности, высоко ценил вклад П. И. Прокоповича в отечественное пчеловодство. Изобретателя первого в мире рамочного улья, основателя первой в России пчеловодной школы, страстного пропагандиста пчеловодства как важной и доходной отрасли сельского хозяйства он называл «великим пчеловодом своего времени», «заслуженным соотечественником», «знаменитым пчеловодом».