ПОЛЁТ ПО ЗАДАДАНИЮ

УПРАВЛЯЕМЫЙ УЛЕЙ

Конец роебойной системы. — Может ли  
пчеловодство быть профессией. — 
Леток улья и ветер. — Звенья теории  
пчеловодного дела. — Чтобы управлять 
пчелами, надо знать законы их жизни.

Пчеловодство справедливо считается одним из древнейших промыслов человека. Однако когда в коневодстве, скотоводстве, птицеводстве, в возделывании плодовых, овощных, зерновых видов уже заложены были прочные основы культуры и энергично велась селекция, в пчелином промысле все еще сохранялась хищническая роебойная система, при которой в конце лета пчел уничтожали, закуривали для отбора меда.

Основы рационального содержания пчел и ухода за ними заложены были на заре девятнадцатого столетия — не больше полутораста лет назад — Прокоповичем и Губером.

Франсуа Губер, слепой швейцарский натуралист, с помощью верного своего помощника Франсуа Бурненса установил ряд важнейших фактов биологии пчелиной семьи.

Петр Иванович Прокопович в 1828 году основал на Черниговщине первую в истории пчеловодную школу. Его учебная пасека насчитывала впоследствии около десяти тысяч семей и была одной из крупнейших в мире. Разработанный Прокоповичем метод пчеловодства положил конец общераспространенной в то время роебойной системе. Его разборный улей в огромной степени расширил возможности управления жизнью пчел, а изобретенная им разделительная решетка впервые позволила получать чистый магазинный мед. На пасеке Прокоповича лучшие семьи-рекордистки, такие, как «Архангельск» или «Сиам», давали очень большие для тех времен количества меда.

С полным основанием говорил о себе сам П. И. Прокопович: «Я проникнул в тайны рода пчелиного далее всех моих предшественников».

Именно это глубокое знание биологии пчелы дало ему возможность разработать и сейчас еще представляющее выдающийся интерес «учение о пчелах на таких основаниях, чтобы, не умерщвляя их и даже поддерживая их существование разными верными способами, навсегда сохранить каждое пчелиное семейство, или, другими словами, когда улей засажен пчелами, то они должны быть в нем беспереводно».

Уже при жизни П. И. Прокоповича современники признавали, что его метод «дает совершенно новое направление пчеловодству и самое пчеловодство ставит на степень науки: здесь ничто не оставляется на удачу, счастье и пр., но все имеет причины, коих следствие и выводы подтверждаются производством на деле».

С Прокоповича, собственно, и начинается промышленное пчеловодство.

В буржуазных странах оно вступило уже ныне в пору окончательного упадка.

Экономика пчеловодства капиталистических стран не может не представляться советским людям сплошной цепью нелепостей. Здесь препятствием развитию пчеловодства оказываются годы... с обильным медосбором. Здесь вредит делу... специализация пчеловодов, их совершенствование в мастерстве. Пчеловодам невыгодно, оказывается, даже то, что пчелы производят мед, вполне готовый для потребления.

Недавно серьезной бедой американского пчеловодства объявлен тот факт, что промышленники, производящие продукты питания, менее заинтересованы в меде, так как с ним «почти нечего делать; натуральный пчелиный мед не требует никакой переработки». Если здесь и есть зерно истины, то, очевидно, только в том, что фабрикантам нет расчета возиться с продуктом, для изготовления которого не требуется применения рабочей силы. Из пчел прибавочной стоимости не выжмешь...

Все это может показаться невероятным, однако именно такие дикие, с точки зрения здравого смысла, идеи и положения развиваются в статьях и книгах виднейших буржуазных специалистов-пчеловодов.

В трудах одного из центральных исследовательских институтов Америки напечатан отчет руководителя пчеловодной службы США. Сочинение, оснащенное статистическими данными и выкладками, доказывает, что вызываемое богатыми медосборами падение цен «а мед приводит к разорению пасечников и сокращению числа пасек, в связи с чем после богатых сборов меда количество пчел в стране настолько резко сокращается, что часть посевов и посадок остается неопыленной.

Американская сельскохозяйственная печать и особенно плодоводческие журналы не могут обходить молчанием вопросы, связанные с недостатком насекомых-опылителей, который становится в ряде мест катастрофическим. Спекулируя на этом обстоятельстве, предприимчивые заокеанские дельцы не постеснялись шумно разрекламировать якобы заменяющую пчелоопыление «пыльцевую бомбу», которая, разумеется, ничем не помогла садоводам и немало вреда причинила пасечникам. Эта «бомба» тоже оказалась полезной только для ее фабрикантов и продавцов.

Надо отметить, что самое появление «пыльцевой бомбы» очень выразительно характеризует отношения, существующие между пчеловодами и плодоводами США.

Один американский экономист считает, что фермеры, взимающие плату за аренду земли для пасеки, должны платить пасечникам за то, что пчелы опыляют цветки. Фермеры выдвинули контрсчет: нам платят только за аренду земли, а почему за нектар, который пчелы сосут на наших цветках, не платят?.. Много лет тянулись споры о том, должен ли оплачиваться нектар пасечниками, должна ли оплачиваться опылительная деятельность пчел фермерами.

Стоит напомнить, что и в США и в капиталистических странах Европы, как когда-то в дореволюционной России, среднегодовые приросты количества пчелиных семей не превышали в последние десятилетия трех-четырех процентов. Между тем на колхозных пасеках в СССР за десятилетие перед Великой Отечественной войной прирост семей составлял ежегодно четырнадцать процентов, то-есть был почти в четыре раза больше.

Колхозных пчеловодов, как видим, ничуть не пугает то, что пчелы производят мед, вполне готовый для потребления!

Только в СССР, где промышленная пасека впервые поставлена на прочные основания, стала планируемым звеном колхозного и совхозного производства, пчеловоды получили, наконец, возможность отказаться от любительства и сделать свое дело основным занятием, которое они ведут со страстью и увлечением. Эти качества особенно важны для работы в сложной и все еще недостаточно освоенной отрасли, где многие важнейшие условия поныне не контролируются человеком и не выведены из-под власти стихии.

По-разному проходят весна и лето в разных местах.

И в одном месте весна на весну и лето на лето в разные годы не похожи.

Слишком многое зависит только от погоды. Но, как капитан парусника обязан привести свой корабль к цели при всяком ветре и даже когда держится полный штиль, колхозный пасечник должен при всех условиях, при всякой погоде обеспечить опыление посевов, дать положенное количество меда и воска. И пчеловод, выставляя весною своих пчел, старается многое предусмотреть.

Одни ульи с семьями, которые медленно растут и долго набирают силу, следует установить так, чтоб солнце пораньше бросало на них первые свои лучи и подольше их освещало. Для других ульев с семьями, более склонными к роению, надо подобрать место, где они не слишком будут прогреваться и где в самые жаркие часы на них будет падать тень рядом стоящего дерева. И те и другие ульи лучше ставить в хорошо защищенное от ветров место...

Чем больше таких мелочей умеет предвидеть и использовать пчеловод, тем более послушны ему пчелы, количество которых в каждой семье он увеличивает с ранней весны, чтобы в любой день, когда понадобятся сотни тысяч крылатых сборщиц, он, как с туго натянутой тетивы, мог выпустить их на взяток.

Вереницы пчел, которые полетят на сбор нектара с основных медоносов, начинают формироваться задолго до вылета.

Еще зеленеют первые всходы тех растений, с которых должен быть получен взяток, еще некоторые из растений даже и не посеяны, еще не начали набухать по-настоящему цветочные почки на деревьях-медоносах, а пчеловод уже сделал все необходимое, чтоб сотни тысяч будущих сборщиц росли в ячейках, превращались в личинок, линяя, окукливаясь... При этом дело ведется так, чтоб к моменту, когда начнется богатый взяток, у пчел было в ульях поменьше работы, прежде всего работы, связанной с воспитанием личинок.

Новые пчелы должны сломать восковые крышечки на ячейках задолго до начала большого медосбора, чтоб успеть еще проработать положенное время в улье, до того как первые бурные танцы разведчиц оповестят их о начале взятка и когда их захватит летная горячка. С этой минуты вся сила семьи будет направлена на сбор и приемку нектара.

Так оно и бывает у того пчеловода, который работает не по стандарту, не по шаблону, а вдумчиво, проницательно присматривается к ходу весны и лета, к их приметам и особенностям. Каждая разгаданная черта поры года учитывается в плане кампании, которую он развертывает, нацеливая растущих в ячейках сборщиц на будущие цветы своих медоносов.

Умение, а в немалой мере и искусство, заключается здесь в том, чтобы не промахнуться, не просчитаться во времени, чтоб соразмерить сроки наращивания силы пчелиных семей с распусканием цветков, в том, чтобы использовать на взятке всю силу семей и превратить ее в соты, залитые медом.

Добиваясь этой цели, знающий волевой пчеловод всегда берет в свои руки инициативу управления биологическим процессом в семье.

С помощью разных приемов пчеловод ускоряет и усиливает или, наоборот, сдерживает и прерывает яйцекладку. Он увеличивает семьи, наращивая в них число пчел, а когда требуется — сокращает их рост. Он изменяет естественное количество пчел разного возраста в семьях и устанавливает новое, диктуемое условиями. Он уверенно делит семью, чтобы пчелы в ответ на это заложили свищевые маточники. Иногда он соединяет семьи. Он специально разводит или, наоборот, предупреждает появление трутней. Он сам подкармливает пчел или изымает из улья залитые медом соты. Он заставляет пчел усиленно выделять воск, строить, оттягивать вощину и вести побелку суши или, наоборот, всячески отвлекает пчел от строительных занятий.

Он ни на день не выпускает пчел из-под своего влияния и, используя знание законов и особенностей пчелиной семьи, управляет их жизнью.

При всех условиях — на колхозной ли пасеке, или в вишневом садике на усадьбе колхозника, в палисаднике перед домом рабочего на Урале или на балконе седьмого этажа где-нибудь на Полянке в Москве (любители-пчеловоды и в городах не расстаются со своим увлечением), на подоконнике в рабочем кабинете натуралиста, который урывает время для работы со своими пчелами (леток улья выведен сквозь раму окна в сад), или даже на крышах домов, где когда-то ворковали любительские голуби, — везде у опытного и умелого пчеловода пчелы делают то, чего он от них требует.