ПРОКОПОВИЧ

У истоков отечественного рационального пчеловодства вместе с Н. М. Витвицким стоит выдающийся пчеловод и изобретатель, ученый и педагог Петр Иванович Прокопович (1775—1850).

Имя П. И. Прокоповича известно пчеловодам всего мира. Ни один учебник и ни одно историческое исследование по пчеловодству не могут обойтись без того, чтобы не упомянуть о гениальном изобретателе ульевой рамки и рамочного улья. Под его умом дала трещину и стала разваливаться многовековая колода. С Прокоповича началась эпоха рамочного пчеловодства, ныне достигшего в своем развитии очень высоких вершин. Этим определяется его мировое значение.

П. И. Прокопович — один из пионеров русской пчеловодной науки. Его исследования жизни медоносных пчел, племенного дела, болезней и медоносных растений не потеряли значения до сих пор. Само пчеловодство он поднял на высоту науки.

Великий пасечник, как называли Прокоповича при его жизни, положил начало систематическому образованию по пчеловодству в России, основу которого составило трудовое обучение.

Видный общественный деятель и публицист, он смотрел на пчеловодство с государственных позиций как на важную отрасль народного хозяйства и своими неутомимыми трудами и выступлениями в печати способствовал его развитию.

Сочинения П. И. Прокоповича отличают самостоятельность, высокая профессиональность, тонкость наблюдений, неповторимо своеобразная манера изложения. Со статей П. И. Рычкова, книг Н. М. Витвицкого и работ П. И. Прокоповича началась и утвердилась наша оригинальная русская пчеловодная литература. Еще в Киевской духовной академии его привлекали естественные науки, но продолжить образование в этом направлении ему не удалось. Не стал он и священнослужителем.

Весной 1799 года произошло событие, которое изменило всю его последующую жизнь. Вот что рассказывает об этом сам П. И. Прокопович: «В мае месяце того года впервые увидел я пчел в ульях, привезенных меньшим братом моим для заведения пасеки. До этого времени я видел их только по одиночке на цветах, а о том, как они живут в улье, я не имел никакого понятия и никогда не видел роя в полете. Но когда посмотрел я в улье на их занос, на них самих, сидящих в нем и шумящих, вдруг возгорелась во мне страсть завести их».

Все лето провел он в наблюдениях за пчелами брата и уже со следующего года решил иметь свою пасеку. Весной в поисках пчел объездил буквально все села и хутора ближайших уездов. В его усадьбе появилось три десятка пней — так тогда называли колодные ульи. С них и началась его пчеловодная деятельность. Семейки оказались слабые, «самые худые», знаний о пчелах — никаких. Славившиеся в округе деды-пасечники, к которым он обращался за советом, доставали из сундуков и показывали ему «под секретом» тетрадки с заговорами. А у помещиков, имевших пасеки, никаких пособий вообще не оказалось. Они придерживались простого принципа: кому судьбою предназначено иметь пчел, у того они и без всяких наставлений, и без всякого искусства хорошо ведутся. Неудивительно поэтому, что в то лето у молодого пасечника осталось в живых всего девять семей.

Шло время... К осени 1802 года количество ульев на пасеке Прокоповича возросло до 77, что уже позволяло взглянуть на пчеловодство как на основной источник доходов. Но нужны были знания. Одной любви к пчелам оказалось далеко не достаточно. Он вел тщательные наблюдения, ставил всевозможные опыты, изобретал. Ошибался и сам исправлял свои ошибки, высказывал предположения и приходил к заключениям, отличавшимся необыкновенной логичностью. И все это самостоятельно, не опираясь ни на какие руководства, которых, кстати, он не имел и с которыми никогда не был знаком. Единственной наставницей его была живая природа — сами медоносные пчелы, их взаимоотношения и связь с растительным миром.

«До 1808 года я не читал ни одной книги по пчеловодству, — признавался он, — но изучал пчел сам собою, без всякого руководителя. В 1808 году выписал несколько известных книг о пчелах. Прочитав их, я решительно убедился, что практические познания мои об этой отрасли хозяйства вернее и во многом не согласны с книжными». В частности, заметки естествоиспытателя Р. А. Реомюра он находил детскими. Считал, что советы других иностранных авторов непригодны, а «искусственные их способы управляться с пчелами или ненадежны, или неудовлетворительны, или даже бесполезны».

К этому времени его пчеловодное хозяйство насчитывало 580 ульев и требовало умелого управления. В познании пчел, их жизни и инстинктов, в уходе за пасекой уже имелись солидные и оригинальные сведения, добытые неусыпными наблюдениями и личной практикой.

Долгим и тернистым путем шел ученый-самоучка, нередко открывая то, что было уже открыто до него, борясь с трудностями, способы преодоления которых были уже давно известны пчеловодам. Но, как ни странно, именно в этом состояло его преимущество перед другими. Не скованный общепринятыми положениями, вычитанными из книг, чужими убеждениями, часто ложными, самостоятельно, независимо ни от каких заморских авторитетов, своим умом познавая природу насекомых, «счастливые и несчастные с ними приключения и все происшествия», он увидел немало того, что оказалось скрытым от предшествующих исследователей, натуралистов и пчеловодов. Помогли сила его интуиции, умение анализировать ситуации и обобщать факты. Справедливо прозвали его в народе прозорливым. По его словам, он был счастлив, «что первоначально не читал никаких сочинений о пчеловодстве, так как, прочтя их теперь, не нашел главных естественных оснований, на которых утверждается благосостояние рода пчелиного».

Один из первых биографов П. И. Прокоповича, А. И. Покорский-Жоравко, лично знавший великого пасечника, говорил: «Не будучи знаком с тем, что сделано до него или в его время для пчеловодства иностранными деятелями по этой части, он все известное нашел и переоткрыл сам. Труд для одного человека громадный, но тем не менее верно, что он был выполнен П. И. Прокоповичем».

Петра Ивановича Прокоповича глубоко интересовали биология пчел и экономика пчеловодства, медоносные растения и заразные болезни, технология ухода и опытное дело, система ульев и, наконец, принципы обучения этой науке. Основываясь на многолетнем личном опыте и естественных познаниях, он создал свою систему ведения хозяйства и управления медоносными пчелами, вполне его удовлетворявшую.

«Нарочитые» опыты. В статье «О пчеловодстве», опубликованной в «Земледельческом журнале», П. И. Прокопович признавался, что «всякое познание его проистекало из беспрерывных наблюдений и повторяемых опытов». Его пасека, пожалуй, — первая опытная пасека в России. Оборудование, которым он пользовался в своих исследованиях, было самым простым: пасечные и аптекарские весы, термометр, барометр, часы и, наконец, микроскоп — награда Московского общества сельского хозяйства. Он наблюдал за поведением пчел, погодой, цветением медоносных растений, анатомировал пчел, маток, личинок и куколок и, конечно же, вел тщательные записи. На весах взвешивал ульи, определял ход медосбора. «Пчеловодство без весов слепо, — говорил он. — Пчеловод не может без перевешивания ульев действовать основательно». Сегодня весы входят в список обязательного оборудования для каждой пасеки.

Наблюдения и опыты исследователя, отличавшиеся добросовестностью и точностью, всегда имели практическое приложение. Наблюдая за медоносными пчелами, он, в частности, отметил в их «характере» поистине феноменальную работоспособность. Им несвойственна леность. Только непогода и недостаток работы вынуждают пчел пребывать без дела. Праздность — состояние для них противоестественное, поэтому пчеловод должен постоянно загружать их работой. Именно в этом Прокопович видел важнейший принцип практического пчеловодства.

В чем истоки такой работоспособности? — ставил вопрос натуралист и отвечал: видимо, в том, что пчела живет для будущих поколений. Их она воспитывает, для них собирает пишу, рано погибая от напряженных работ. Но, умирая, она продлевает жизнь семье, сохраняет свой род. Забота о потомстве — вот маховик, который вращает всю деятельность этого многотысячного сообщества насекомых.

Благодаря взвешиванию ульев Прокопович установил, что пчелы очень экономны, мало расходуют корма («держат пост»), если у них нет работы вне улья или внутри него, а весной, выращивая потомство, наоборот, съедают меда и пыльцы в четыре раза больше, чем в безрасплодный период. Значит, в период размножения пчелам нужны обильные запасы корма. Только тогда они смогут создать большие резервы к началу цветения главных нектароносов и собрать много меда.

Пчелиную семью Прокопович считал не случайным скоплением насекомых, а единым самостоятельным биологическим объектом с высокоорганизованной системой жизнедеятельности, со строгим распределением «должностей и дел» между насекомыми. Подобное толкование считалось в то время весьма оригинальным. Значительно позже ученые экспериментально доказали возрастное распределение работ в пчелиной семье, которое как раз и придает ей стройность, поражающую воображение наблюдателя.

Одним из первых в мировой литературе тонкий натуралист высказал мысль о языке пчел — «наречии» как средстве их общения. Основанием для такого неожиданного вывода служило многообразие издаваемых ими звуков, часто не похожих на обычное жужжание. «Пчелам, сему многочисленному семейству, невозможно было бы производить своих дел без речей», — утверждал он. По звукам опытный пчеловод может определить состояние пчелиной семьи. «Он должен, — говорил П. И. Прокопович, — внушать слуху своему разность жужжания пчел, так сказать, познать язык пчел». Кстати, звуки медоносных пчел и выделяемые ими запахи как средство общения до сих пор остаются одной из интереснейших областей исследований натуралистов и биологов.

Очень много внимания уделял Петр Иванович основе семьи — матке. Пожалуй, самое образное описание царицы улья принадлежит ему: «Вид ее столь важен и величествен, что с первого взгляда производит в нас любопытство и заставляет думать, что сие существо есть старейшина в своей породе. Стройность ее корпуса, цвет ее ног, ее длина, не слишком толстая и не очень тонкая, ее коротенькие крылья — словом, весь ее вид представляет как особу красивую, приятную и величественную».

Прокопович установил разницу в качестве маток, обусловленном средой воспитания, чем внес значительный вклад в изучение биологии пчел. Лучшими, «добрыми» считал маток роевых, плохими — свищевых (выведенных без присутствия в гнезде матки). Ученый отметил высокие качества маток тихой смены, выращенных, когда семьи не готовятся к роению: «Если свищевая матка заложена еще при жизни старой, которая могла распоряжаться ее возрождением, то в сем случае свищевые матки не имеют разности с роевыми». Это очень тонкое и чрезвычайно важное для практического пчеловодства наблюдение остается неопровержимым до сих пор.

Прокопович выяснил и степень плодовитости матки, хотя сделать это в неразборном расплодном гнезде было не так просто. В результате опытник пришел к заключению, что с 1 апреля по 1 октября, то есть в период интенсивной яйцекладки, матка кладет 104 000 яиц. «Сие расчисление, из верных наблюдений выведенное, — писал он, — должно быть полезным как для естествоиспытателей, так и для хозяев-пчеловодов». Надо отметить, что данные П. И. Прокоповича более соответствовали истине, чем данные, приведенные Р. А. Реомюром и другими зарубежными авторами книг и статей.

Старался определить он и лучший объем улья. Дело в том, что тогда бытовало мнение, будто ульи большого размера невыгодны. Многочисленные сравнительные, или, как он их называл, «нарочитые», опыты убедили его в обратном. Большие ульи, сообщал он, «доставляют завидную прибыль». Именно такими ульями он пользовался на своих пасеках. Такой улей он потом и создал сам.

Не оставил ученый без внимания и количество меда, потребляемое за сутки семьями разного качества — сильными, посредственными, малосильными — с ранней весны до осенних морозов.

«Земледельческая газета» писала: «П. И. Прокопович, можно сказать, есть теперь единственный наблюдатель пчел не только у нас, а даже в целой Европе, которого значения и суждения о сих насекомых отличаются почти неподражаемой полнотой, простотой и верностью».

П. И. Прокоповича, как и Н. М. Витвицкого, по праву считают зачинателем опытного дела в пчеловодстве. Постепенно отрабатывались приемы, складывалась методика опытов.

Тематика их казалась поистине безграничной. Жизнь пчел сложна и была еще мало познана.

Система пчеловодства. Пчелиный «завод» в Митченках в период его расцвета насчитывал до 3000 ульев. Знаток пчеловодного дела Петр Иванович Прокопович, ничего не скрывая, показывал приезжавшим к нему пчеловодам «такие производства с пчелами, которые они приписывали колдовству», а его «признавали колдуном».

Главнейшим показателем уровня пчеловодства П. И. Прокопович, как и Н. М. Витвицкий, считал запасы меда в гнездах. Обилие меда обусловливает силу семьи, ее благополучие и работоспособность. Он превосходно знал, что мед можно получить только от сильных семей, «имел страсть держать наилучшие семейства, богатые запасами и многочисленные пчелами», каждый раз убеждаясь, что чем сильнее семьи идут в зиму, тем больше они приносят дохода в следующее лето.

От плохих семей выгоды не ожидал, поэтому небольшие рои соединял по четыре-пять в один улей, получая мощные семьи; маломёдных, ненадежных, неспособных перезимовать присоединял к другим — перегонял пчел. Населял ульи по массе — до одного пуда пчел, наблюдал удивительную деятельность этих гигантских семей, однако пришел к заключению, что ссыпать такое количество насекомых в один улей невыгодно.

Лишних хороших маток сберегал до весны в маленьких семейках — поздних роях над клубом сильных семей, чтобы при необходимости иметь их всегда под рукой. Этим приемом пользуются и современные пчеловоды, особенно практикующие систему двухматочного пчеловодства.

Пасеки П. И. Прокоповича были не стационарными, а кочевыми, подвижными. Каждый год их возили на медосбор в лес и в поле: «кто на тощих угодьях или дома держит свою пчелу, тот всегда теряет половину успеха».

Сегодняшнее пчеловодство также немыслимо без кочевки, тем более что уровень современной техники позволяет перебрасывать пасеки даже на сверхдальние расстояния. За короткий исторический срок кочевка стала альфой и омегой современного пчеловодства — промышленного и любительского.

Во времена Прокоповича пчел перевозили на подводах. Чтобы перевезти 2000 ульев, требовалось приблизительно 250 подвод. Кочевые пасеки располагали обычно в центре выбранного массива, в нескольких верстах друг от друга, группами по 60 ульев. Такое рассредоточение повышало медосбор. Вообще, большого скопления пчел избегали. Даже школьная пасека в 1400 ульев на стационаре была разбита на 24 отделения. Это тоже было новым в технологии пчеловодства, особенно полезным для крупных коммерческих пасек.

Весьма ценные мысли высказал П. И. Прокопович о зимовке пчел в помещениях — одном из самых больных вопросов тогдашней практики. Важнейшим условием, определяющим благополучный исход зимовки, он считал хороший воздухообмен, ибо для пчел, зимующих в укрытиях, наиболее вредны «тяжелый, мокрый воздух» и высокая температура. Самая главная вещь в омшанике, по его словам, — отдушники, через которые «вытягивало из омшаника испарину и излишний жар». Устраивал он их по одному или по два в потолке помещения и с помощью труб или надставных ящиков выводил наружу.

Во втулочных ульях Прокопович приподнимал втулки, чтобы воздух мог пройти через щели и освежить гнездо. В колодах обычно вынимал дощечки, которыми закрывали вертикальные вырезы — должен, а бездонные дуплянки ставил на подкладки, чем обеспечивал поступление воздуха снизу. Иногда дополнительно проделывал отверстия вверху. Сырость и духота в этих ульях, где воздух свободно циркулировал и никогда не застаивался, не создавались.

Современные пчеловоды, практикующие зимовку пчел в помещениях, также утверждают, что воздух в зимовнике должен обновляться не менее десяти раз в сутки и не задерживаться в самих ульях. Только тогда зимовка пчел проходит нормально.

В основу своей системы пчеловодства П. И. Прокопович положил индивидуальный уход за семьями пчел. Так как удержать все сведения в памяти очень сложно, тем более на большой пасеке, Прокопович разработал оригинальную систему знаков — «грамоту пчеловода». В этой остроумной «азбуке», понятной и неграмотному человеку, 22 знака, способных передать почти любое физиологическое состояние семьи. Знаки писали на улье разными красками: в один год черной, не смываемой дождями, в другой — красной. Сопоставляя записи, можно было определить изменения, происшедшие в семье за эти годы. Текущие работы записывали мелом.

«Грамота пчеловода» положила начало пчеловодным записям, в равной степени необходимым не только ученым и опытникам, но и практикам.

Исследователь медоносной флоры. Понимая значение медоносной растительности, П. И. Прокопович довольно тщательно изучал ее, разрабатывал рациональные приемы использования, культивировал и обогащал новыми, перспективными видами. Поначалу отсутствие специальных знаний очень усложняло работу. «Знание ботаники ускользнуло от меня», — с горечью отмечал он. Петр Иванович никогда не бывал в других странах, не посетил ни одного ботанического сада, не видел редких, диковинных растений, особо ценных для пчеловодства, — знал только то, что росло вокруг. О нектароносности растений не имел ни малейшего представления. Пришлось поэтому срочно наверстывать упущенное. Ушло на это немало времени. Он не только изучал фенологию цветения лесных, луговых, полевых, огородных растений, но и пытался на основе многолетних наблюдений найти зависимость между медосбором и состоянием погоды, влажностью воздуха, атмосферными осадками и даже... расположением небесных тел. П. И. Прокопович положил начало опытному изучению медоносных растений и их культуры.

Его пасеки находились в зоне, где произрастало немало ценных медоносов, что обеспечивало обильный «урожай» меда. В 1839 году, например, от 2700 семей пчел он отобрал 1900 пудов меда, оставив в ульях на зиму еще 3700 пудов.

Ульи в своих пасеках Прокопович размещал с таким расчетом, чтобы в округе пчелам было корма в изобилии. Одновременно ученый стремился обогатить медоносную флору, пополнить ее видовой состав, заполнить «бесцветное время», когда пчелы не находили пищи и голодали. Опытник видел выход в создании искусственных медоносных угодий. Он предлагал выращивать разновременно цветущие медоносные растения — апрельские, майские, июньские и июльские, создавая тем самым непрерывное цветение — «цветочный конвейер». Причем рекомендовал высевать такие растения, которые, обладая высокой медоносностью, приносили бы пользу и семенами, и плодами, и вегетативной массой. Исходил он из общих интересов сельского хозяйства, вполне справедливо отводя пчеловодству подсобную роль. По его утверждению, многопольное хозяйство лучше соответствует успехам пчеловодства. Это была блестящая идея, которая стала провозвестником так называемой пчелопольной системы земледелия.

П. И. Прокопович призывал пчеловодов обогащать медоносную флору, считая, что общими усилиями в этом направлении можно сделать многое. В статье «О медоносных цветочных растениях» он писал: «Предмет этот очень важен для видов государственных и частных, на него в отношении пчеловодства никто не обращал надлежащего внимания, нигде не было произведено опытов заведения пчелиных угодий». Он обращался в Министерство государственных имуществ, ведавшее тогда сельским хозяйством, с просьбой дать указания директорам казенных садов и лесов сообщать о медоносных растениях, которые заслуживают внимания пчеловодов, сам выписывал семена медоносов из разных мест России и даже из-за границы, высевал их на грядах, размножал и делился ими с другими.

Из всех известных ему травянистых медоносных растений он особо выделил синяк, засевая им значительные площади. Это двухлетнее, весьма неприхотливое к почве и довольно выносливое к засухе растение действительно оказалось прекрасным медоносом, по нектаропродуктивности «обгоняющим» гречиху в 25 раз. Не без оснований Прокопович назвал его «царем» медоносов. Даже после скашивания синяк отрастал и давал пчелам нектар и пыльцу вплоть до осенних холодов. Да и мед его, светлый, чуть янтарный, нежный, неприторный, очень хорош. Кроме всего прочего, из семян синяка получали ценное масло. Петр Иванович охотно рекомендовал это многополезное растение другим пчеловодам. Журнальная статья П. И. Прокоповича «О пользе разведения синяка — растения медоносного и маслобойного» была издана отдельной брошюрой, что указывало на ее большую практическую ценность.

Улучшение кормовой базы для пчел стало одной из постоянных забот пчеловодов последующих поколений, вплоть до наших дней. Ученые предложили включать медоносные растения в смеси кормовых трав, в полезащитные лесные полосы, высаживать медоносные кустарники и деревья на припасечных участках, в населенных пунктах, по обочинам дорог, берегам рек, тем самым значительно обогащая медоносную флору, способствуя доходности пчеловодства и, наконец, просто украшая нашу землю.

Историческая заслуга П. И. Прокоповича состоит в том, что он первым поднял этот важный вопрос.

Что делать с гнильцом? В начале прошлого века довольно широко был распространен гнилец — опасное заболевание пчелиного расплода. Эту «детскую болезнь» медоносных пчел, к немалому огорчению, П. И. Прокопович обнаружил и на своей пасеке. Средств лечения гнильца он не знал, пособий по этому вопросу не имел. Пришлось и здесь все начинать сначала, действовать самостоятельно на свой страх и риск.

Чтобы успешно лечить эту болезнь, он основательно изучил ее течение, наблюдая за состоянием больных личинок вплоть до их гибели.

Одним из первых русских ученых П. И. Прокопович экспериментально установил инфекционную природу гнильца, проделав ряд весьма убедительных опытов. В частности, вызывал заболевания роя, подкладывая ему расплод больных семей. Мед или даже пустой сот, перенесенный из гнильцового гнезда в здоровое, также вызывал поражение личинок гнилью. Пчелы-«воровки», проникавшие в улей, где жила ослабленная болезнью семья, заносили в свое гнездо вместе с медом и заразу.

Так как радикальных способов лечения гнильца тогда не знали, больные семьи обычно закуривали серой, а зараженные ульи сжигали.

Уничтожение пчел П. И. Прокопович считал недопустимым и поэтому старался найти способы их оздоровления. В первую очередь следовало ликвидировать источник инфекции, который, по его наблюдениям, гнездился в сотах.

В результате многочисленных испытаний он все-таки нашел надежный способ «истребления» гнильца — перегонял пчел из зараженного гнезда в чистое, предварительно заставив насекомых поголодать. «Гнилец истребляется единственным средством, — писал П. И. Прокопович, — перегонкой пчел в другой улей, в который выпускают их, изморивши наперед голодом два дня». Он описал технику перегонки семей разной силы, советовал концентрировать расплод в какой-нибудь безматочной семье, чтобы родившихся пчел после двухдневного «поста» можно было передать более слабым семьям или более сильным, если надо использовать их на медосборе.

Предложенный П. И. Прокоповичем способ оздоровления гнильцовых семей оригинален и до него не был известен мировой практике. В сочетании с противогнильцовыми препаратами в настоящее время он считается одним из самых действенных.

Таким образом, трудами П. И. Прокоповича была заложена основа лечения медоносных пчел.

Гениальное изобретение. Как и многие прогрессивно мыслящие русские пчеловоды, П. И. Прокопович верил в возможность улучшения отечественного пчеловодства, возрождения его былого могущества и выгодного использования медоносных ресурсов.

По его мнению, требовались новые формы содержания пчел, которые остановили бы уничтожение семей смертоносным серным дымом, сохранили гнезда от разрушения, увеличили производство меда.

Можно считать, что первый шаг в этом направлении был сделан, когда распилили колоду на части или надставили сапетку и мед стали отбирать из верхнего отделения, не трогая остальных.

Выдающийся вклад в технологию пчеловодства внес Н. М. Витвицкий изобретением многонадставочного улья и противороевой системой.

Почти вплотную приблизились к идее рамочного улья ульи линеечные.

Идея ульевой рамки, можно сказать, находилась в самом пчелином гнезде. Пласты восковых сотов, отстоящие друг от друга, казалось бы, сами подсказывали такое решение. Однако для этой гениальной догадки потребовались века.

Русскому пчеловоду П. И. Прокоповичу первому пришла мысль заключить пчелиный сот в планки со всех четырех сторон, чтобы не ломать его при удалении из улья и сохранить таким, каким его сделали пчелы. Так родилась ульевая рамка — простейшее и вместе с тем гениальное изобретение, сделавшее целый переворот в мировом пчеловодстве. Случилось это 1 января 1814 года. Россия стала родиной рамочного улья (рис. 28).

Изобретение П. И. Прокоповича было подготовлено историческим ходом развития пчеловодства. Требовалось активное вмешательство человека в жизнь пчел, а это мог дать только рамочный улей.

Рамка П. И. Прокоповича по форме напоминала современную секционную рамочку и предназначалась только для получения меда в сотах. Ширина ее 44, высота 145 миллиметров. При такой ширине рамки пчелы отстраивали глубокие ячейки, в которые матка яиц не клала. Ячейки к тому же очень емкие: в них входило много меда. Небольшая высота делала медовые соты прочными, удобными для перевозок. Все это как раз и учел опытный пчеловод, обдумавший все до мелочей. Он исходил из особенностей пчел и практической целесообразности. Кстати, рамки точно таких же размеров применяются сейчас в магазинных (специально предназначенных под мед) надставках многокорпусного улья, содержащих не по десять, а по восемь сотов, и дадановского — по десять сотов.

П. И. Прокопович не догадывался, что рамками можно укомплектовывать и расплодное гнездо. Он даже не мог предположить, какие возможности открываются в связи с этим у пчеловодов.

Ульевая рамка П. И. Прокоповича положила начало другим выдающимся открытиям, знаменовавшим технический прогресс в мировом пчеловодстве. Американский ученый Л. Лангстрот в 1851 году открыл в улье точное свободное пространство между сотами и сделал гнездовую рамку подвижной. А в 1857 году немецкий ученый И. Меринг изготовил искусственную вощину, которую вставляли в рамки, чтобы ускорить строительство сотов пчелами. Через восемь лет чех Ф. Грушка придумал медогонку, позволяющую извлекать мед из сотов, не разрушая их.

Изобретение рамки послужило основанием и для создания новых, более совершенных конструкций ульев.

Одновременно с изобретением рамки П. И. Прокопович придумал нового сложения улей, наиболее приспособленный к нашему климату и «обиходу» с пчелами. Потом Л. Лангстрот предложил свой знаменитый разъемный многонадставочный улей сначала с рамками одного размера, а потом с гнездовыми и магазинными, оставшийся почти без изменения до наших дней. Рамочный улей — это великое творение человека. Он стал возродителем пчеловодства.

Улей П. И. Прокоповича вертикальный, как и естественное жилище пчел, лучше всего соответствовал их природе и стал эталоном для более поздних образцов рамочных ульев. Вначале он имел три отделения, но затем пчеловод добавил еще одно. Улей не расчленялся, имел общие стенки полутораметровой высоты, связанные в замок, которые разделялись перегородками и образовывали ящики — этажи.

Составные, размыкающиеся ульи, какие появлялись в России у опытных и знающих пчеловодов, в частности у Н. М. Витвицкого, Прокопович считал невыгодными. Отрицал он и горизонтальные ульи как не свойственные пчелам.

Отделения улья его конструкции сзади имели отъемные стенки — втулки. По ним изобретатель назвал улей втулочным. Через втулки можно было осматривать расплодное гнездо пчел и выполнять некоторые операции, в частности отбирать мед.

Верхний ярус заполнялся рамками, вплотную прилегающими к стенкам улья, и отделялся от остальных ярусов так называемой медовой доской с пропилами, через которые могли проходить пчелы, но не пролезали матка и трутни. Это была первая в мировом пчеловодстве разделительная решетка — устройство остроумное и весьма полезное. Впоследствии в пчеловодной практике, в том числе и современной, оно стало играть универсальную роль. К сожалению, это изобретение П. И. Прокоповича долго оставалось неизвестным и недооцененным. Изобретателем разделительной решетки незаслуженно считается английский пчеловод Ганеман, предложивший ее намного позже Прокоповича.

Каждое отделение (этаж) отгораживалось от другого дощатой перегородкой с небольшим квадратным отверстием посередине, прикрывавшимся накладной доской. Удалив накладную доску, можно было при необходимости расширить гнездо.

Свой первый рамочный улей П. И. Прокопович сделал сам, своими руками. Назвал он его «Петербург». Кстати, Петр Иванович имел обыкновение давать своим ульям названия по городам, странам, звездам, континентам, фамилиям великих людей. У него были ульи Тамбов, Рим, Архангельск, Венеция, Россия, Африка, Юг, Сатурн. По его мнению, это придавало пчеловодству величие и торжественность.

П. И. Прокопович первым в мире получил чистый сотовый мед в рамках, без пыльцы и расплода. Понимая важность этого исторического события, он послал свой улей Московскому обществу сельского хозяйства — ведущему сельскохозяйственному обществу России. «Имею честь представить на благоусмотрение Общества, — писал он, — втулочный улей, полный заносом (сотами и медом. — И. Ш.), в голове которого находятся рамки с сотами и, кроме улья, несколько рамок с сотами». Сотовый мед в рамках он послал также и в Петербург. Эти уникальные экспонаты произвели сильное впечатление. «Получение чистейших произведений пчелиных в изящнейших видах и большом количестве приводит в удивление каждого зрителя», — сообщал Петр Иванович. Московское общество одобрило втулочный улей, особенно отметив его главную составную часть — рамки.

П. И. Прокопович дал пчеловодству новый способ добычи меда «удивительной чистоты».

Слух о выдающемся пчеловоде-новаторе и его изобретении быстро распространился по юго-западу России, проник в отдаленные российские губернии, а затем в Польшу и другие западные страны. О нем писали сельскохозяйственные журналы, к нему приезжали помещики, купцы, крестьяне — «охотники до пчел», чтобы увидеть его пасечное хозяйство. «Прокопович был действительно пчеловодом с необыкновенным дарованием, — писал о нем А. Рут, известный американский пчеловод. — Он применял способы, далеко опережавшие его время».

Ухаживать за пчелами во втулочном улье довольно трудно: после отбора меда улей надо было перевернуть, как переворачивали после вырезки меда цилиндрические ульи. Пчелы, получив готовые и свободные соты, вновь складывали в них мед, а потом застраивали пустую нижнюю часть улья. Через какое-то время мед опять отбирали и улей снова переворачивали, создавая для пчел противоестественные условия.

Кроме Прокоповича, технология работы со втулочным ульем, пожалуй, никому не была известна. Его же глубокое убеждение состояло в том, что только по книгам научиться управлять пчелами в таком улье невозможно ни малограмотному крестьянину, ни даже образованному хозяину. Нужда в живом слове, непосредственном руководстве, а также наглядность и практика, столь необходимые в освоении пчеловодства, подвели Прокоповича к идее создания специальной пчеловодной школы.

Первая пчеловодная школа. Мысль об обучении пчеловодству родилась у Петра Ивановича не случайно. В 1825 году, после смерти отца, ему по наследству досталось несколько крепостных крестьян. Наиболее способных он определил в пчеловоды, желая значительно расширить свое пасечное заведение. Крестьяне работали на пасеках, исправно исполняя указания хозяина. Однако спустя год выяснилось, что они основательного понятия о пчелах не приобрели, знающих пчеловодов из них не получилось. «Сей опыт, — писал П. И. Прокопович, — открыл мне глаза на то, что без изъяснения ученикам по порядку всех познаний, кои служат основанием к управлению пчеловодством, из них не получатся пчеловоды».

И он решил учить своих людей пчеловодству «школьным порядком», избрав для этого наиболее свободное от крестьянских забот время — осень и зиму. «Безденежно», за одни лишь услуги по хозяйству, принял на курс несколько учеников со стороны.

Ставил он перед собой и другую задачу — проверить на практике, «научая других», свое сочинение по пчеловодству, которое готовил к изданию, сделать его более совершенным.

Домашняя школа П. И. Прокоповича, где ученики с интересом и пользой познавали жизнь медоносных пчел и обучались практическим приемам, сразу же стала известной в округе. Учитель, прекрасно владевший предметом, любивший точность, порядок и дисциплину, стремился и своих учеников сделать пчеловодами, в совершенстве знающими свое дело. «Приобвыкший к сметливости пастух, — говорил он, — окинувши взором свое стадо, в то же мгновение усматривает нездоровую скотину, которая не так стоит, как надобно, не так ходит, не так пасется и прочее; так и пчеловод должен свой взгляд образовать для явлений пчелиных, дабы в одно мгновение видеть разности от обыкновенного явления».

Охотников познавать науку о пчелах нашлось много. Помещики, желавшие развить свое пчелиное хозяйство, просили принять на учебу их крестьян.

Петр Иванович обратился в Московское общество сельского хозяйства, в то время самое авторитетное и влиятельное, и в Министерство внутренних дел, ведавшее тогда сельским хозяйством, за разрешением для открытия частной школы с профессиональным и нравственным воспитанием. Первого ноября 1828 года в Митченках, близ местечка Батурина, в родном селе Прокоповича школа пчеловодства была открыта.

В большой, чисто выбеленной крестьянской избе впервые сели за стол двадцать учеников, чтобы научиться пчеловодству. Однако П. И. Прокопович, заботясь о просвещении народа и распространении научных знаний, ставил задачу значительно шире. «Ваш долг, — говорил он ученикам своим на открытии школы, — не только научиться совершенно управлять пчеловодством по моему образу, но и приобрести способность учреждать пчелиные заводы везде в деревнях, где только есть пчелиные угодья, заводить и улучшать оные и притом так всему научиться, чтобы вы смогли других тому же научить».

В Уставе своей профессиональной школы, составленном П. И. Прокоповичем, указывалось на единство теоретического и трудового обучения, или, как тогда говорили, «умозрительно и на деле». В школе предусматривалось изучение предметов общеобразовательных — чтения, письма, арифметики. Не менее важным считалось и нравственное воспитание: «Содержать учеников в доброй нравственности, внушать прилежание к трудам, стремление к разным хозяйственным познаниям и особливо быть во всяком случае откровенным и верным, истреблять всякий вид лукавства и хищничества».

П. И. Прокопович говорил: «Никакое худое дело, никакой порок, ни малейшая леность или лукавство не должны иметь место в моей школе». Не желающих избавляться от этих пороков он исключал и возвращал домой.

Принимали в школу крестьян в возрасте от 16 до 30 лет. Двухгодичный срок обучения считался вполне достаточным для освоения науки и приобретения практических навыков. Кстати, программа подготовки пчеловодов в современных училищах также рассчитана на два года.

Каждый ученик брал обязательство прилежно учиться, хорошо себя вести, «трубки не курить, табаку не нюхать, водки не пить, по улицам не таскаться», не ссориться с другими. «Присяга» ко многому обязывала, дисциплинировала, воспитывала волю и добрые качества, верность слову и долгу, предупреждала дурные поступки. Из каждого своего ученика Прокопович хотел сделать не только толкового специалиста, но и хорошего человека. В школе утверждались высшие нравственные ценности — трудолюбие, справедливость, совестливость. Прокопович смотрел на образование глазами просветителя и гуманиста. Добропорядочность ценилась им выше профессиональных знаний.

Школа в Митченках из-за неприспособленности помещений не очень подходила для занятий, поэтому уже на другой год была переведена на Пальчиковский хутор. Число учеников возросло до пятидесяти.

Хутор, стоявший отдельно от соседних сел, располагался в старинной липовой роще. Протекала тут небольшая спокойная речка Дочь, приток Десны, с ивовыми зарослями по берегам и поймой с заливными лугами. При школе существовала хорошо продуманная система необходимых построек: просторное помещение для занятий, казарма для жилья учащихся, большая мастерская с верстаками, операционная комната для работы с медом, воскобойня, кладовая для хранения меда, воска, рамок, пять омшаников — деревянные, плетневые (в два плетня, набитых глиной), земляные, столовая, где могли разместиться до 140 человек. Школа (ее иногда называли училищем пчеловодства) представляла собой целое самостоятельное предприятие в личном хозяйстве П. И. Прокоповича.

Летом учебной аудиторией служила сама природа. Под развесистыми кронами могучих двухсотлетних лип стояли скамейки, на которых сидели ученики и под несмолкаемый звон работающих пчел слушали урок. Потом записывали его под диктовку, разбивались на группы во главе с лучшими учениками, быстро усвоившими тему. Такая система обучения в те годы была довольно широко распространена. В свободное от занятий время неграмотные ученики под началом грамотных обучались чтению и письму.

В течение первого года учащиеся изучали поведение пчел и состояние пчелиной семьи с весны до осени, знакомились со всеми случаями и приключениями, возможными в жизни этих насекомых, выполняли необходимые практические работы. На второй год в основном совершенствовались в технологии пчеловодства.

Основу педагогической системы знаменитого пчеловода составляло трудовое обучение. «Всех вообще учеников, — говорил он, — я стараюсь упражнять в предметах пчеловодства на многократной практике». Прокопович был убежден в том, что знание совершенствуется практикой. «Этим, — с гордостью заявлял он, — школа моя имеет цену и преимущество перед подобными хозяйственными училищами». К тому же он предоставлял учащимся самостоятельность действий, конечно, при строгом контроле с его стороны.

Трудовое обучение Петр Иванович стремился приблизить к жизненной практике, то есть не просто познакомить учащихся со специальностью, дать о ней представление, а заставить их самих по-настоящему работать. Этот принцип, кстати сказать, стал одним из важнейших и в современной педагогике. За учащимся закреплялось довольно значительное число семей, обычно по двадцати в первый год обучения и по пятидесяти во второй, а некоторым, наиболее толковым и расторопным ученикам доверялось возглавлять пасеки даже в сто ульев. Каждый из них осознавал важность порученного дела и лишь в затруднительных случаях обращался за помощью к Прокоповичу или его помощнику. Школьная пасека насчитывала 1400 пчелиных семей, содержавшихся в ульях разных типов, в том числе и зарубежных, чтобы в сравнении можно было увидеть, какие ульи лучше. «Большое число учеников при малом количестве ульев с пчелами, — говорил он, — не могли бы успешно заниматься своими предметами». Этого принципа знаменитого педагога следовало бы придерживаться и в современных училищах, где готовятся кадры для пчеловодной отрасли.

В зимнее время в мастерской ученики делали ульи разных систем — втулочные, английские, французские, немецкие — и необходимые пчеловодные принадлежности. Чтобы заинтересовать ребят и повысить их ответственность, Петр Иванович ввел оплату за изготовленные ульи. Небольшое денежное вознаграждение за готовую продукцию неожиданно оказалось очень сильным стимулом. «Чтобы ученики охотнее упражнялись, — говорил П. И. Прокопович, — положена была, кроме лучших харчей, за сделание каждого улья награда по 50 копеек. Это поощрение произвело великий переворот ученого унывания на практическую интересную радость: неумеющие спешили выучиться, а умеющие больше заниматься начали вставать ранее, стук топоров и шорох пил не давал никому оставаться в постели».

П. И. Прокопович старался приучить воспитанников делать своими руками буквально все работы, связанные с пчеловодством, вплоть до изготовления медовых вин. Он не жалел никаких усилий «для доведения учеников до возможного совершенства знаний и опытности», пробуждая у них пытливость, интерес и наблюдательность. Они взвешивали ульи, чтобы узнать, сколько меда принесли пчелы в день с того или другого цветущего растения, какое количество корма съели в непогоду и за зиму, рассматривали в микроскоп — тогдашнюю диковинку — «члены пчел». Ученики сами отыскивали причины какого-нибудь неблагополучия пчелиной семьи, объясняли разные явления, с ней происходящие, вели регулярные записи. П. И. Прокопович все время привлекал их к самым различным наблюдениям. Они были его первыми помощниками. Обстановка в школе благоприятствовала формированию у учеников исследовательских навыков, инициативы, творческого подхода к решению всех проблем.

Пчеловодство, как известно, сопряжено с другими сельскохозяйственными отраслями, особенно с садоводством. Там, где есть пасека, необходим и сад — самое лучшее место для размещения ульев. Следовательно, пчеловод обязан быть и садоводом.

Сажать деревья, прививать их, обрезать, готовить садовые замазки, иначе говоря, содержать сад в порядке — этим искусством также овладевали в школе Прокоповича. Учащиеся получали познания о цветоводстве, огородничестве, упражнялись в выращивании винограда, воспитании шелковичного червя. Для практики на пришкольном участке высадили более 2000 шелковичных деревьев, до 200 кустов виноградных лоз. Фруктовый сад занимал несколько гектаров, имелся богатейший коллекционный участок с медоносными растениями — древесными, кустарниковыми, травянистыми, не уступавший иному ботаническому саду. И все это для того, чтобы учащиеся наблюдали за цветением разных видов растений, следили за посещением их пчелами, могли определить цвет пыльцевой обножки. Травы высевались на грядках понемногу, только синяк — на больших площадях. Учащиеся сами выращивали медоносные растения — одной вербы по низинам ими было посажено 2000 деревьев. Таким образом, ученики получали довольно хорошее разностороннее сельскохозяйственное образование, выходили специалистами широкого профиля.

В школе исключительно высоко ценилось и всеми способами воспитывалось трудолюбие. Без этого важнейшего качества, так нужного человеку вообще, пчеловода как специалиста быть не может, ибо в основе его деятельности лежит труд. «Пасечнику во всякое время надо помнить важное правило, — указывал П. И. Прокопович, — не быть никогда в праздности. Он всегда должен быть живым, деятельным, находить для себя приличное дело, не прогуливать ни минуты».

Удивительное трудолюбие, свойственное Прокоповичу, было лучшим примером для всех его воспитанников. Он ненавидел праздность и безделье, считал их опаснейшими пороками. Самые «худые качества» пчеловода, по его мнению, — отсутствие «усердия к делу, доброхотства к пчелам». Кроме того, нельзя считать пчеловодом того, кто ленив, небрежен и не содержит пасеку в чистоте, имеет «страсть прихвастнуть ложными показаниями» о состоянии пасечного хозяйства.

Окончившим школу выдавалось свидетельство с перечислением изученных предметов, характеристикой способностей и поведения. В нем обычно указывалось, что «находясь в сей школе два года, вел себя всегда добропорядочно, никаких пороков за ним не замечено, выучился читать и писать, знать меру, вес и класть на счетах, учился науке пчеловодства с превосходными успехами». С такой похвальной оценкой будущее ученика считалось обеспеченным.

Ученику, в котором Прокопович не был уверен как в самом себе, свидетельство не выдавалось.

При жизни П. И. Прокоповича школу пчеловодства окончило более 500 человек. Это были первые в России образованные специалисты, знатоки своего дела. В самые отдаленные уголки отечества несли его ученики научные сведения о пчелах и пчеловодном деле. Первые глашатаи рационального пчеловодства, они создавали крупные пасеки у помещиков, работали на пасеках пчеловодных обществ. Наиболее способные из них становились потом учителями пчеловодства в других сельскохозяйственных школах. Весьма примечательно в этой связи принятое в школе положение, согласно которому в первые два года по окончании учебного заведения выпускник не должен начинать учить других, то есть преждевременно делаться учителем, ибо на первый план ставились практическая подготовка и опытность.

Школа П. И. Прокоповича оказала сильное влияние на культуру пчеловодства России. По своей организации, системе обучения с ее единством теории и практики, принципам воспитания, впечатляющим результатам это было явление исключительное для своего времени. Школы такого типа нигде не было в мире. Ее основатель гордился своим любимым детищем, называл школу «народной, единственной в своем роде». Для нас она также своеобразный памятник трудам великого пчеловода-просветителя, значительное событие в истории отечественного пчеловодства.

После смерти П. И. Прокоповича школа по завещанию перешла к его внебрачному сыну С. П. Великдану. Обучение в ней велось так же, как и при ее знаменитом основателе, по его запискам. Наследие П. И. Прокоповича берегли, как заветный клад, не допуская даже мысли что-либо изменить или дополнить. А жизнь тем временем не стояла на месте. Появлялись более совершенные ульи, создавались новые системы пчеловодства, которые упрощали уход за пчелами и давали возможность активнее на них воздействовать; отечественная и мировая наука и практика шли вперед. Многое из того, что при Прокоповиче считалось передовым, безнадежно устарело.

Это касалось и биологии пчел, и технологии пчеловодства. Не учитывая этого, невозможно было подготовить хороших специалистов, обладающих современными знаниями.

Академик А. М. Бутлеров по этому поводу писал: «Напрасно думать, что я хочу отрицать заслуги Прокоповича, но признавать их — не значит считать его непогрешимым и смотреть на сделанное им как на последнее слово пчеловодной науки, далее которого ей и идти некуда. Неужели Прокопович, принесший при жизни столько пользы пчеловодству в России, сделается теперь невольной помехой его успехам? А этого нельзя не опасаться, если все ученики школы пчеловодства будут предаваться слепому поклонению авторитету Прокоповича, отрицая саму возможность идти вперед вне его записок».

Школа П. И. Прокоповича просуществовала 52 года.

Пчеловодство — отрасль государственного значения. Медоносные пчелы дали возможность П. И. Прокоповичу поправить дела, привести в порядок свое хозяйство и, как он говорил, жить безбедно. В исключительной выгодности пчеловодства он убеждался и на многочисленных примерах знающих пасечников своей местности. Поэтому хуторянину и селянину, нуждающемуся в улучшении материального состояния, он советовал заниматься пчеловодством. Хотя пчеловодный промысел своеобразен и не похож на другие промыслы сельского хозяина, он, однако, доступен каждому, стоит лишь его хорошенько узнать. Издержек на обзаведение пчелами он требует мало, а при знании дела приносит значительный доход. Знаток пчел, по утверждению П. И. Прокоповича, «может составить себе такой чистый доход, какового с большим трудом и издержками никакая другая отрасль хозяйства доставить не может».

Пчеловодство к тому же не требует больших затрат труда. Как считал П. И. Прокопович, один сведующий пчеловод с одним или двумя помощниками могут содержать в порядке от 500 до 1000 колод пчел. Именно так было поставлено дело на его собственных пасеках. «Пчеловодство представляет собою благороднейшее занятие для мыслящих людей, — писал он. — Благовидность существования пчел, любопытнейшие в них явления, отличная изящность их произведений, легкое и приятное малоделие при их содержании и управлении и значительный доход, ими доставляемый, без отягощения других, — все сие должно привлекать каждого хозяина к пчеловодству и возбуждать желание завести пчел».

Петр Иванович всеми средствами старался возбудить в народе интерес к пчеловодству. Возможности для занятия им в России были действительно неограниченны. Естественных угодий лежало столько, что, если число пчелиных семей в России, по его приблизительным подсчетам, увеличить в сто раз — все равно медоносные запасы растений не были бы использованы до конца. Бояться плохих годов, когда пчелы не запасают меда, нет оснований — ведь засуха или мороз губит также и хлеба, однако земледелец из-за этого не бросает поля. К тому же один хороший по медосбору год может перекрыть три плохих.

П. И. Прокопович оценивал пчеловодство с точки зрения его экономического и даже политического значения для страны. По его убеждению, пчеловодство должно превратиться в отрасль большого народнохозяйственного значения. Россию с ее необозримыми просторами и множеством цветковых растений он называл страной пчел, меда и воска. Эти естественные богатства, ежегодно возрождаемые самой природой, он сравнивал со всеми важнейшими источниками доходов и отдавал им предпочтение, ибо они составляются одними пчелами, без больших затрат материальных средств и человеческого труда. Дары растений, говорил он, «есть то же, что Индия, Америка, Австралия, содержащие в недрах своих ископаемые сокровища. Но область цветочных богатств лежит не за морями, не в далекой стороне, и не в недрах земли сокрыта, а всякий год является перед глазами каждого».

Семьи пчел он считал «самодействующими фабриками» — они, как золотоискатели, по крупице собирают сырье и сами же перерабатывают его в готовые драгоценные продукты — мед и воск, которые никогда не залеживаются на мировом рынке и всегда идут по дорогой цене. «Золото и все вообще дорогие металлы, — писал он, — да и все промышленные заводы и сельское хозяйство сопутствуются долговременными трудами и большими издержками, а пчелиные произведения, могущие иметь годовую ценность в 200 миллионов рублей, собираются одними пчелами, которые сами ежегодно возрождаются. Людям остается только держать пчел, приготовить для их произведений посуду и, готовые, собранные и выделанные пчелами, убирать в хранилища и, наконец, пускать в продажу».

П. И. Прокопович во весь голос заявлял о том, что на пчеловодство, способное приумножить богатства и капитал России, должны обратить внимание государственные деятели, блюстители государственной экономии. И это был не только страстный призыв гражданина и патриота, заботящегося о судьбах отечества. Он разработал и предложил целую систему мер, способствовавших производству возможно большего количества меда и воска — традиционных товаров экспорта, которые, подобно мехам, пеньке, шерсти, металлам, исстари выгодно сбывались в страны Востока, Запада, Юга и Севера.

Для этого, во-первых, необходимо распространение разумного пчеловодства и просвещение народа. Он предложил, в частности, открыть по одной всенародной школе пчеловодства в каждой губернии, где обучалось бы человек по двести в год. Чтобы эти школы давали прочные знания, кроме теоретических занятий, учащиеся должны иметь основательную практику. А это значит, что за каждой школой следует закрепить по одной пасеке размером в 1000 ульев. На маленьких учебных пасеках практическому пчеловодству научиться как следует невозможно. Во-вторых, запретить убивать пчел при отборе у них меда. На Руси из-за этого всякий год уничтожалось по нескольку миллионов пчелиных семей, и не обладай медоносные пчелы могучей силой воспроизводства, это давно бы привело к катастрофе с непоправимыми последствиями. П. И. Прокопович, как и Н. М. Витвицкий, страстно выступал против варварской истребительной системы, практиковавшейся при старом примитивном колодном пчеловодстве.

Пчеловоды с весны обычно желали, чтобы как можно больше нароилось пчел, с трепетом берегли каждую пчелу, а к осени их продавали на убой скупщикам.

От этой-то главной причины, считал П. И. Прокопович, пчелиный род изводится. «Обезопасьте пчел от истребления серой! — взывал он. — Не убивайте, не душите серой пчел, содержите их живыми, умножьте их племя, и вы верно найдете искомый клад, о котором часто людям грезится».

Путь для скорейшего восстановления и умножения числа семей он видел в создании искусственных роев, способы организации которых уже были предложены знающими пчеловодами, в том числе и самим Прокоповичем.

Российские меды по своим отменным качествам испокон веков славились по всей Европе и Азии. Обусловливалось это набором превосходнейших медоносов, произрастающих на нашей земле, их удачным сочетанием, а также весьма благоприятными климатическими и почвенными условиями. Но меды с разных растений обычно смешивались, не разделялись. П. И. Прокопович одним из первых на Руси предложил поставлять на международные рынки меды ботанических сортов, то есть с каждого вида растений отдельно, так сказать, в чистом виде — липовые, малиновые, клеверные, синяковые, васильковые, акациевые. Притом красиво укупоренными в стеклянную посуду разной емкости и формы. «Тогда, — писал он, — Россия могла бы превзойти ими все страны света». Кстати, эта проблема продолжает стоять и перед современным промышленным пчеловодством, поставляющим свою продукцию за рубеж. Забота о пчеловодстве для Прокоповича была неразрывна с заботой о России, ее богатстве и славе.

Кроме общегосударственного значения, пчеловодство выполняет и большую воспитательную функцию, способствует формированию в человеке «хороших качеств, добропорядочного поведения». Эту очень важную воспитательную сторону П. И. Прокопович подчеркивал особо. Общественная жизнь медоносных пчел, по его словам, достойная восхищения, преподносит «мыслящему наблюдателю важнейшие уроки для образа жизни». Трудолюбие насекомых, не имеющее пределов, взаимоотношения в многотысячном сообществе, необыкновенная изящность их построек и идеальный порядок, ими поддерживаемый, не могут не воздействовать благотворно на ум и душу человека. Пчелиная семья — это целый мир, поражающий своим совершенством. Не случайно древние считали, что государство надо строить по образу и подобию пчелиной семьи.

Петр Иванович Прокопович не раз указывал, что пчеловодная отрасль «для размышления весьма занимательная, в которой лучшие умы нашли бы обширное поприще для своего упражнения». Сложный мир пчел действительно располагает к творчеству.

На эстетическую и воспитательную роль пчеловодства и благотворное воздействие его на человека указывали все выдающиеся русские ученые-пчеловоды — просветители и гуманисты, заботившиеся о высокой нравственности народа.

Пасечник-пропагандист. Огромный запас знаний, накопленный в течение многих лет наблюдений и опытов, Петр Иванович Прокопович хотел донести до простых людей, считая своим гражданским долгом просвещать широкие народные массы. «Цель моих усилий есть распространение настоящих познаний о пчелах, — говорил он, — открытие возможностей возвести эту богатую отрасль хозяйства в отечестве нашем на высочайшую степень совершенства и обширности. К произведению сего надобно образовать людей из того сословия, которое очень несправедливо и обидно признают «подлым». Подлыми должны считаться тунеядцы, а не люди, составляющие богатство и силу государства».

Только с этой благородной целью он открыл общенародную школу пчеловодства и принимал многочисленных посетителей — «охотников до пчеловодства», разъясняя и показывая им все, что было у него нового и лучшего. Этому же служили его поучительные речи перед учениками, полные глубоких мыслей научные и публицистические статьи, печатавшиеся в «Трудах» Вольного экономического общества и в «Земледельческом журнале».

Главную причину упадка пчеловодства в России П. И. Прокопович видел в отсутствии специальных знаний. «Какого бы рода промысел ни был, он только тогда идет успешно, прочно и с большой прибылью, когда главное лицо, оным занимающееся, знает его в подробности не только в отношении естественном и искусственном, но даже и в политическом». Знающий, искусный пчеловод, по его словам, в хорошие годы получает меда в 25 раз больше, чем пасечник, не постигший науку о пчелах. Знание уже само по себе означало конец старой истребительной системы пчеловодства.

Остро сознавая необходимость утверждения на Руси разумного, рационального пчеловодства и популяризации научных знаний, он готовил обширное пособие — «Записки о пчелах». Над этим капитальным трудом он работал почти всю жизнь и постоянно его совершенствовал — уточнял, дополнял, шлифовал. «Записки», по его сообщению, состояли из 12 частей.

Стремление автора сделать сочинение возможно полным и совершенным удерживало его от поспешной публикации. Петр Иванович хотел издать труд сам, в собственной типографии, под своим наблюдением. Он предпринял немало усилий, чтобы получить разрешение на открытие типографии на Пальчиковом хуторе, для чего обращался с донесением в Министерство внутренних дел, Московское общество сельского хозяйства, в Общество сельского хозяйства Южной России. Купил даже печатный станок и некоторое другое типографское оборудование. Но, к сожалению, в просьбе ему было отказано.

П. И. Прокопович планировал издавать и пчеловодный журнал, чтобы периодически публиковать научный материал по этой отрасли, нужный «для всеобщей пользы», «для всех вообще». Но только через 50 лет осуществилась мечта великого пасечника-проповедника и пчеловоды России получили свой журнал, редактором которого стал академик А. М. Бутлеров.

«Записки» П. И. Прокоповича так и не увидели свет. Статьи его, разбросанные по сельскохозяйственным журналам и газетам, частично были собраны и впервые изданы отдельной книгой только в наше время.

Научная, просветительская и общественная деятельность П. И. Прокоповича принесла ему широкую известность и славу. Привлекала и сама незаурядная личность знаменитого русского пчеловода. С ним, в частности, был лично знаком великий украинский поэт Т. Г. Шевченко. В 1843 году он специально посетил пасеку и школу в Пальчиках. Видимо, шумное, беспокойное «хозяйство» поразило поэта и художника, и он сделал карандашный набросок картины «На пасеке». В повести «Близнецы» Т. Г. Шевченко назвал Прокоповича «славным пасечником».

Достойно и высоко оценены выдающиеся заслуги П. И. Прокоповича перед отечественным пчеловодством. В числе его наград орден святого Владимира IV степени, золотая медаль Вольного экономического общества, золотая и серебряная медали Московского общества сельского хозяйства. За «многополезные» труды его избрали действительным членом Вольного экономического общества и Московского общества сельского хозяйства, членом-корреспондентом Ученого комитета Министерства государственных имуществ.

Прокопович внес большой вклад в пчеловодную науку, обогатил практику, способствовал прогрессу отрасли. «Сознаю истинно, — признавался он, — что не желание увеличить доходы управляет во всю мою жизнь моими занятиями, но одно сильное стремление к приобретению надлежащих о пчелах познаний и наилучшего искусства в пчеловодстве». Его жизнь действительно была озарена творчеством в самом высоком значении этого великого слова. Уже на склоне лет, как бы оглядываясь на прожитое, он сказал: «Посвятивши себя пчеловодству, я отдал ему всю жизнь, все думы, всю мысленность».

П. И. Прокопович — личность историческая, им справедливо гордится Россия. «Уважение к памяти Прокоповича, — указывал академик А. М. Бутлеров, — обязательно для всех русских пчеловодов».