КУЛАГИН

Одна из примечательных особенностей отечественного пчеловодства состоит в том, что работали в нем ученые исключительно высокой эрудиции и образованности, специалисты многих областей знаний — выдающиеся химики, биологи, зоологи, математики, натуралисты, философы. Несомненно, глубокие познания в естественных науках позволили им взглянуть на медоносную пчелу с более верных общебиологических позиций, внести много принципиально нового в теорию и практику пчеловодства, способствовать прогрессу этой, казалось бы, малой отрасли народного хозяйства, которая привлекала их и своим уникальным объектом, и приносимой пользой людям. Их имена золотом вписаны в ее историю. Таким ученым-пчеловодом широкого диапазона был и зоолог академик Николай Михайлович Кулагин (1860—1940).

Поистине удивительны разносторонность его знаний и диапазон научных интересов. Ученого волновали такие глобальные проблемы биологии, как эволюция животного мира, процесс размножения, зародышевое развитие, старение организма. Он изучал жизнь насекомых, оставив глубокий след в сельскохозяйственной энтомологии. Есть у него работы о рыбоводстве и овцеводстве, звероводстве и шелководстве, охотничьем промысле и охране природы. Нет той области сельскохозяйственной зоологии, которая осталась бы вне его внимания и не волновала его.

Академик Н. М. Кулагин очень много сделал и для пчеловодства, связав с ним судьбу с первых же дней своей научной деятельности. И здесь во всю силу проявилась многогранность его незаурядной натуры, раскрылись качества большого ученого. Как исследователь, он разрабатывал самые важные темы пчеловодной науки, как просветитель и педагог способствовал распространению пчеловодных знаний среди широких масс населения, как общественный деятель содействовал объединению пчеловодов и переустройству отрасли.

Николай Михайлович Кулагин был одним из основоположников высшего пчеловодного образования и в течение четырех десятилетий возглавлял пчеловодство нашей страны.

Уже в конце жизни, весьма скромно оценивая свой вклад в пчеловодную науку, он писал: «Добыл ряд данных по биологии вредных насекомых и медоносной пчелы, которые вошли в иностранные учебники по энтомологии.

Разработал метод оплодотворения матки трутнем и таким образом создал базу для селекционных работ по пчеле».

В Московском университете под влиянием передовых людей, и в первую очередь профессора А. П. Богданова, формировались прогрессивные естественноисторические взгляды будущего ученого, вырабатывался диалектический подход к познанию живой природы. Для А. П. Богданова и всей знаменитой богдановской зоологической школы характерны необычайная широта тематики научных исследований, внимание к проблемам, выдвигаемым самой жизнью. По его убеждению, наука должна служить и помогать практике. Этот важнейший принцип навсегда усвоил для себя и Н. М. Кулагин. Как и многих других своих учеников, профессор А. П. Богданов и его заинтересовал медоносной пчелой.

На втором курсе студент Кулагин стал членом Русского общества акклиматизации животных и растений. Не чем иным, как любовью к пчелам и заботой о судьбе отечественного пчеловодства, можно объяснить его решение избрать из многочисленных отделений Общества отделение пчеловодства. Руководил им академик А. М. Бутлеров, секретарем был профессор И. А. Каблуков. Состояли в Обществе крупные зоологи и энтомологи, видные натуралисты и пчеловоды-практики. Отсюда началась общественная деятельность Н. М. Кулагина, так блестяще продолжавшаяся в XX столетии.

Как пчеловод, Николай Михайлович Кулагин вошел в науку неожиданно для самого себя. Его первые самостоятельные работы были посвящены медоносной пчеле и пчеловодству. В 1885 году в «Известиях Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии» он сразу опубликовал три статьи: «О развитии рационального пчеловодства в Смоленской губернии», «Об улье галицких пчеловодов» и «О статье Гравенгорста, касающейся вопроса применения электричества к целям пчеловодства». В них уже довольно отчетливо вырисовывался принципиальный взгляд автора на пчеловодство и пути его развития. В частности, он с отрадой отмечал, что рациональное пчеловодство начало проникать в самые глухие уголки России, указывал на необходимость развития местного пчеловодства как занятия выгодного и нужного. Несмотря на упадок, наблюдающийся в отрасли, уже в 1870-е годы встречались энтузиасты, которые организовывали образцовые пасеки, обучали на них крестьян рациональному пчеловодству, даже посылали людей за границу, чтобы перенять там прогрессивные методы и воспользоваться ими дома.

Довольно высоко оценивая полезную деятельность галицкого общества австрийских пчеловодов, Николай Михайлович критически относился к изобретенному ими улью с очень высокой рамкой, хотя считал, что свободное пространство под рамками — «вещь очень полезная для жизни пчелиной семьи». Эта малая деталь, подмеченная им, указывала на его знание жизни медоносных пчел в естественных условиях.

Как и другие области знаний, пчеловедение по мнению Кулагина, тоже должно пользоваться техническим прогрессом, в частности таким могучим средством, как электричество, в то время только что входившим в жизнь. На заре эпохи Возрождения отечественного пчеловодства такое утверждение Н. М. Кулагина звучало почти революционно и свидетельствовало о прогрессивном подходе к проблеме.

В своих статьях он говорил и о направленной селекции в пчеловодстве, сохранении и улучшении породы пчел, спаривании маток с наилучшими производителями.

Первые выступления в печати начинающего ученого уже содержали рациональные зерна его будущих солидных научных разработок и в биологии пчел, и в технологии пчеловодства. Нашли в них отражение и идеи ученого пчеловода-просветителя.

Вместе с передвижниками. Одной из главных задач, поставленных академиком А. М. Бутлеровым перед отделением пчеловодства Русского общества акклиматизации животных и растений, было распространение сведений о правильном пчеловодстве в массе пчеловодов России. Пчеловод нуждался в наглядности, в конкретном примере, способном его убедить и увлечь. Притом ученый призывал идти к нему самим, имея с собой наглядные пособия. Путь к крестьянину-пчеловоду лежал, таким образом, через передвижные выставки. Кстати, блестящий успех русских художников-передвижников вселял надежду. Их плодотворная выставочная и педагогическая деятельность оказала огромное влияние на развитие художественной культуры народа.

В организационный комитет Первой передвижной плавучей выставки пчеловодства вошел и Н. М. Кулагин. Вместе с профессором И. А. Каблуковым он разработал программу лекций, докладов и учебных занятий, какие должны были проводиться на этой выставке по пути ее следования.

В начале июля 1896 года в Московском зоологическом саду состоялось открытие Третьей передвижной выставки пчеловодства. Возглавил ее профессор Н. М. Кулагин. Эта выставка, уже не плавучая, а сухопутная, размещалась на шести подводах. Путь следования ее: Москва — Ярцево через Крапивну и Духовщину. По своим размерам она была меньше Второй передвижной, но по полноте и ценности экспонатов не уступала ей. В тематику этой комплексной выставки входили биология медоносной пчелы, ульи, инвентарь, медоносные растения, враги пчел, пчеловодная литература. Вес экспонатов — 200 пудов. Выставочным залом служила сама природа. Задача перед ее организаторами стояла чисто просветительская — показать новое, сделать его достоянием широкой пчеловодной общественности, возбудить интерес к пчеловодству у местного населения. Николай Михайлович, обладая незаурядными педагогическими способностями, блестяще справился с ней.

Вот что писал известный пчеловод И. И. Кораблев: «Я живо вспоминаю, какое сильное впечатление произвела такая выставка на жителей отдаленных деревень Смоленской губернии, где я в то время проживал.

Известие о прибывшей выставке быстро разносилось по окрестным деревням, и вскоре появлялись крестьяне, учителя. С жадностью они ловили слова Николая Михайловича. Для них было все ново и интересно: улучшенные колоды, рамочные ульи, медогонки, воскотопки, искусственная вощина, изящные соты с медом и т. д. и т. п.».

Разумеется, эта выставка не прошла бесследно. Многие пчеловоды начали обзаводиться рамочными ульями, а у тех, которые пришли на выставку из простого любопытства, рождалась мысль: «И я буду пчеловодом». Николай Михайлович и в дальнейшем принимал самое горячее участие в многочисленных пчеловодных выставках и как организатор, и как член экспертной комиссии.

Обстоятельства сложились так, что Н. М. Кулагин со студенческих лет оказался в среде выдающихся ученых-пчеловодов — энтузиастов и новаторов, которые жили высокими идеалами просвещения народа. У этих людей было много энергии, и они свято верили в великое будущее России. И он смысл жизни видел в служении трудовому народу.

Замечательная бутлеровская традиция непосредственного общения ученых с рядовыми пчеловодами составляет одну из примечательных особенностей отечественного пчеловодства и сохраняется до наших дней.

На пасеке академии. Как и многие студенты зоологии Московского университета, Николай Михайлович впервые познакомился с медоносными пчелами на Измайловской учебно-опытной пасеке. Здесь проходили заседания отделения пчеловодства Русского общества акклиматизации, велись наблюдения и ставились опыты учеными и сотрудниками пасеки, здесь готовились кадры специалистов.

Заведуя кафедрой в Московской сельскохозяйственной академии, своей учебной и экспериментальной базой Кулагин сделал академическую учебно-опытную пасеку. С его приходом начался период ее расцвета. Пасека содержала более 50 ульев разных систем — от колоды до современных лангстротов и даданов. Жили в них пчелы разных пород, в том числе красноклеверные итальянки американской селекции, что специально для Кулагина прислал из США А. Е. Титов. Научное руководство пасекой началось в 1894 году и плодотворно продолжалось до конца его дней.

По своему прямому назначению пасека служила своеобразным учебным пособием для знакомства студентов с пчеловодством. Пасека академии прививала пчеловодные знания будущим зоотехникам, агрономам, лесоводам. Здесь проходили практические занятия с демонстрацией всех видов пасечных работ, которые предусматривались рациональной технологией и были включены в учебную программу. Студентов знакомили со способами изготовления вощины, поделкой рамок и типовых ульев. Естественно, им сообщали сведения по анатомии и физиологии медоносной пчелы, племенному делу, рассказывали о продуктах пчеловодства. Желающие полнее изучить пчеловодство получали по одной семье и самостоятельно работали с пчелами в течение всего года.

Освоению пчеловодства способствовал и богатый экспонатами музей академии, где размещались ульи разных систем и из разных мест России, вальцы нескольких образцов для изготовления вощины, медогонки и другие приспособления, необходимые для работы на пасеке, коллекция медов и восков, подаренных музею академиком И. А. Каблуковым, гербарий важнейших медоносных растений.

Одновременно пасека способствовала распространению пчеловодных знаний среди населения, чему Н. М. Кулагин придавал особое значение. Она, как и ее старшая «сестра» Измайловская пасека, гостеприимно была открыта для посетителей, всегда имеющих возможность получить здесь квалифицированную консультацию. По воскресным дням систематически проходили демонстрации приемов рационального пчеловодства окрестным крестьянам, рабочим московских фабрик и многочисленным любителям природы. Многие из них становились потом пчеловодами. Охотно посещали пасеку школьники. Ежегодно пасеку посещало более 200 пчеловодов из разных концов России.

Кроме того, на пасеке ставили различные опыты, большей частью имевшие общее научное значение. В частности, изучались физиология пищеварения пчел, их породы, состояние зимнего клуба. Сам Николай Михайлович исследовал здесь происхождение пола у пчел, осеменение маток в искусственных условиях, вел наблюдения за температурой в улье Лангстрота и медосбором, изучал воздействие различных факторов среды на эмбрионы, личинок и куколок. Ученого волновали проблемы роения, кормления, выделения воска, пчелоопыления, а также инфекционные болезни пчел. Его работы дали много нового пчеловодной науке, обогатили ее, принесли большую пользу практике.

Влияние температуры и влажности на расплод. Известно, что весной, в период размножения, пчелам нужно тепло. Поджидая хорошую, теплую погоду, пчеловоды часто задерживаются с выполнением очередных работ. К сожалению, никто еще не подсчитал, во что обходится такая излишняя предосторожность. Опоздание с расширением гнезда, как правило, приводит к осложнениям, весьма нежелательным, — снижению яйцекладки маткой, приостановке роста и развития семьи или к преждевременному возникновению в ней роевого состояния.

Научных данных о том, как воздействует температура на яйца, личинок и куколок пчел, не было. Предосторожность пчеловодов основывалась лишь на логических рассуждениях. Насколько же она справедлива? — задавал себе вопрос ученый. Неужели так пагубно для пчелиного расплода кратковременное вмешательство в гнездо семьи, диктуемое технологией? Ведь ему, энтомологу, так много работавшему над эмбриогенезом различных насекомых, хорошо известен исключительно высокий приспособительный характер эмбрионов и личинок одиночных насекомых к неблагоприятным факторам среды, в том числе и к низким температурам.

А как дело обстоит у пчел — насекомых общественных, умеющих создавать свою, необходимую им температурную среду? Только опыты могли дать ответ на этот вопрос. Он брал рамки с яйцами и личинками всех возрастов и помещал их в термостат с температурой 8°С на разное время — на один, два и три часа. Затем рамки возвращал в улей. Оказалось, что после такого, довольно сильного охлаждения погибали в среднем лишь две личинки из ста, другими словами, 1—4 процента. Если к тому же учесть, что не все яйца, отложенные матками, бывают полноценными (такие яйца пчелы удаляют, отчего в расплодном соте почти всегда оказываются свободные ячейки), то гибель от воздействия холода ничтожна. Небезынтересна деталь — от увеличения продолжительности охлаждения процент гибели не возрастал.

Н. М. Кулагин повторил опыт при более низких температурах и получил те же результаты. Наконец, он поставил весьма суровый эксперимент. Рамку с яйцами, личинками и куколками он положил на лед. Два часа лежала она на куске льда. Разрыв между оптимальной температурой пчелиного гнезда, где развивается расплод, и экспериментальной составил примерно 30 °С. Выяснилось, что яиц и личинок погибло столько же, сколько и при прежних охлаждениях. Остались живы и пчелы, готовые к выходу из ячеек, погибли лишь куколки. Кстати, куколки хуже, чем эмбрионы в яйцах и личинки, переносили и первые охлаждения. Ученый объяснял это ослаблением действия физиологических механизмов, обеспечивающих устойчивость к низким температурам, снижением жизненной энергии куколок как следствия весьма сложных процессов обновления их органов и тканей, происходящих у них в это время. В стадии куколки организм находится в болезненном состоянии и наиболее уязвим для воздействия неблагоприятных факторов. Кстати, у шелкопряда (в противоположность пчелам) все стадии развития насекомого очень стойки к низким температурам. У куколки шелкопряда значительно более плотный кокон, чем у куколки медоносной пчелы. Он-то и защищает ее надежно от холода.

Был сделан вывод: совсем неопасно выполнять кратковременные операции в гнезде пчел при неблагоприятных температурных условиях — пополнять кормовые запасы, увеличивать объем гнезда, менять местами расплодные корпуса, усиливать одни семьи расплодом других.

Энтомолог изучал также влияние влаги на развитие пчелиных личинок. Обычно главнейшим условием для выращивания расплода считают высокую температуру. Н. М. Кулагин доказал, что таким же необходимым фактором нужно считать и влажность.

Сот с яйцами он помещал в термостат, имевший температуру гнезда. Личинки не выходили из яиц. В другой термостат с сотом он клал губку, пропитанную водой. Здесь все происходило так же, как в обычном гнезде пчел. Следовательно, в яйце эмбриональные процессы деления клеток могут идти нормально только при определенной влажности воздуха. Кстати, это справедливо и по отношению к другим насекомым.

Ученый установил, что отсутствие или недостаток влаги задерживает процессы гистолиза и у куколок, где, как и в яйце, идет усиленное деление клеток и образование новых органов. Н. М. Кулагин первым из биологов указал на этот весьма существенный экологический фактор. Не случайно ульевой воздух всегда насыщен влагой и пчелы в период максимального выращивания расплода наиболее активно летают за водой, если в природе мало нектара.

Впоследствии ученые определили, что пчелы умеют поддерживать необходимый режим водности воздуха в расплодном гнезде. Больше того, для каждой развивающейся особи — пчелы, матки, трутня — нужен, оказывается, свой термо- и гигрорежим, каковой и создается семьей пчел, обладающей очень тонким механизмом регулирования этих процессов. Данные Кулагина имеют очень большую научную и практическую ценность.

Касаясь происхождения пола у пчел, ученый экспериментально подтвердил теорию выдающегося польского пчеловода Я. Дзержона и выдвинул свою. Согласно ей матка кладет неоплодотворенные яйца под воздействием особых, исключительно благоприятных условий, складывающихся в гнезде (обильное питание, масса пчелиного расплода, многочисленность молодых полноценных членов семьи). И хотя предположение ученого осталось недоказанным, решающее влияние условий среды на физиологические процессы семьи, и в частности на пробуждение инстинкта роения, первым признаком которого как раз и служит откладывание маткой неоплодотворенных яиц, бесспорно.

Гормональная теория роения. Роение пчел — процесс весьма сложный как в биологическом отношении, так и в практическом — был предметом глубокого и пристального изучения Николая Михайловича Кулагина. Он понимал, что современный пчеловод не может вести уход за пчелами по старинке, подчиняясь инстинктам насекомых, особенно инстинкту роевому. Чтобы научиться управлять им, надо знать природу роения. Отечественная и зарубежная литература уже имела немало работ на эту тему. Много внимания уделяли ему и пчеловоды-практики. И все-таки роение, во многом определяющее продуктивность пасек, и производительность труда пчеловодов, продолжало оставаться такой же острой проблемой, как и зимовка.

Одна из первых статей Н. М. Кулагина по этой проблеме — «К вопросу о роении пчел» — была опубликована в «Русском пчеловодном листке». Потом он написал брошюры «Что такое роение пчел» и «Роение пчел», выдержавшие несколько изданий. В них ученый подробно рассматривал роение медоносных пчел с точки зрения его происхождения и впервые выдвинул смелую и весьма оригинальную гипотезу. «Возможно, что при ройке пчел, — писал он, играет роль какой-нибудь внутренний гормон (раздражитель), который одинаково имеет место и у рабочих пчел, и у матки. Действие этого гормона непродолжительно, и проявление его стоит в связи с внешними условиями жизни пчел».

До этого существовала в основном теория перенаселенности, переполнения гнезда пчелами. Согласно ей теснота побуждает пчел роиться, отделять часть семьи. Правда, Г. П. Кандратьев в свое время высказывал другое предположение: «При наступлении взятка ячейки заливаются медом, пчелы-кормилицы не находят удовлетворения своим инстинктам, что и вызывает роение». Но эта мысль выдающегося пчеловода осталась незамеченной, хотя впоследствии русский ученый Л. И. Перепелова экспериментально подтвердила влияние на возникновение роения личиночного корма и избытка молочка, о чем как раз и говорил Г. П. Кандратьев.

Гипотеза академика Н. М. Кулагина была доказана лишь в наше время в связи с открытием роли феромонов в сложных взаимоотношениях медоносных пчел. Английский ученый К. Дж. Батлер, действовавший самостоятельно, выдвинул теорию, согласно которой недостаток выделяемого маткой гормонального вещества служит импульсом к закладке роевых маточников.

Все это говорит о глубоком понимании процессов и дальновидности наших ученых-пчеловодов, о высоком потенциале предвидения, которым они обладали. Приходится только сожалеть, что многие поистине феноменальные мысли русских биологов, представляющих большую историческую ценность, в свое время не получили развития и в силу разных обстоятельств продолжают оставаться неизвестными до сих пор.

Академик Н. М. Кулагин раскрыл причины роения, указал, по каким признакам можно определить подготовку пчел к торжественному акту рождения новой семьи. Ведь для пчеловода очень важно и, между прочим, совсем непросто поставить правильный диагноз состояния семьи, тем более когда «роевая болезнь» еще не зашла глубоко. Ученый описывал этапы роевого состояния, время выхода роев, особенности поведения роевых пчел. В частности, указывал на их миролюбие. Исключение составляют пчелы, присоединившиеся к рою случайно, не успевшие захватить с собой запас меда. При составлении гнезда для роя ученый разделял принцип известного пчеловода А. С. Буткевича: на 300 граммов пчел — одна рамка дадана.

Однако основное внимание, как и А. М. Бутлеров, академик уделял так называемому искусственному роению пчел — приему, ставшему основным в современном пчеловодстве. «Введение этого приема в пчеловодную практику вполне понятно, — писал он. — Множество случайностей, от которых зависит естественное роение, уже целые века направляло внимание пчеловодов на изыскание более верного способа размножения семей». Пользуясь таким способом, пчеловод мог бы размножать пчел не от случайных и нежелательных семей, а от самых продуктивных, лучших по наследственным задаткам. Притом появлялась возможность получать новые семьи в наиболее благоприятные периоды, например задолго до главного медосбора, чтобы эта новая семья могла окрепнуть и усилиться, а не во время него, как нередко бывает при естественном роении.

Существовало много способов искусственного роения. Но ученый выделил из них самые верные и надежные. Так, особое внимание Кулагин обращал на физиологическое состояние семей, от которых надо взять искусственные рои — сделать отводки. Пригодны для этого только семьи сильные и зрелые, уже начавшие готовиться к роению: с большим количеством расплода и с трутнями. Для успешного проведения операции важно соблюдение двух условий: и новые семьи по возможности должны быть более сильными, и старые, от которых берут рои, также не должны быть обессилены и выведены из строя.

Развивая положения академика А. М. Бутлерова об организации отводков, Н. М. Кулагин при делении семьи пополам советовал давать молодой семье плодную матку, а не маточник и тем более не заставлять ее тратить время на выведение свищевой матки, ненадежной по качеству. Ценный совет опытного пчеловода, кстати, остается в силе до наших дней.

На пасеке сельскохозяйственной академии Кулагин испытывал разные варианты организации отводков, проверял жизнеспособность молодых семей, определял их продуктивность. Полученные результаты дали ему основание для вывода общебиологических закономерностей искусственного роения. Был сделан еще один новый шаг в изучении и решении проблемы роения.

Здесь же ученый вел наблюдения за ходом медосбора и влиянием на него метеорологических условий. Многолетние данные контрольных ульев (три восьмирамочных лангстротовских улья всегда стояли на весах), а также постоянный учет температуры воздуха, солнечного освещения, скорости ветра и количества атмосферных осадков позволили ему сделать вывод, что величина медосбора обусловливается суммой метеорологических явлений, но наибольшее влияние на нектаровыделение и медосбор оказывают ветер и продолжительность атмосферных осадков.

Новый способ в селекции. Академик Н. М. Кулагин изучал питание и кормление пчел — вопрос весьма важный, тем более что в пчеловодную практику начали входить дешевые заменители натурального корма. А ведь от качества пищи и ее количества в значительной степени зависят сила пчелиной семьи, ее размножение, готовность к зимовке и здоровье ее организма.

Пчелы — вегетарианцы. Они получают энергию и питательные материалы — нектар и цветочную пыльцу — от растений. Это их естественный и высококалорийный корм, основная пища, содержащая все необходимые для жизни компоненты и удовлетворяющая их физиологические потребности. Цветочная пыльца нужна не только для питания пчел, но и для того, чтобы они могли выращивать потомство, строить и обновлять гнезда. Исходя из такой предпосылки, академик делает вывод: «Рабочие пчелы должны есть мед и пыльцу для поддержания своей жизни, для того, чтобы выделять молочко, которым вскармливается детка, и, наконец, для того, чтобы выделять воск». Итак, самый лучший корм — натуральный мед и цветочная пыльца, а не их заменители.

Но ведь не всегда у пчел бывает возможность запастись кормом в достатке на весь год. Выпадают годы засушливые или, наоборот, дождливые, холодные. Пчелы в таких условиях бессильны создать себе надежный продовольственный фонд и нуждаются в дополнительной подкормке. Ученый советовал и в этих случаях давать им мед. «Каждый пчеловод должен вести свое хозяйство так, чтобы у него всегда был запас меда для подкормки пчел». Закристаллизованный мед, по его рецепту, лучше разбавлять водой — на десять частей меда одну часть воды.

При отсутствии меда рацион пчел приходится пополнять сахарным сиропом. Причем лучше готовить подкормку из меда и сахара, взятых в равных количествах. Именно на таком корме пчелы много лет благополучно зимовали на академической пасеке. И, по его наблюдению, «никакого вырождения... не наблюдалось». Любые другие суррогаты, а их предлагалось в то время множество, он отвергал в самой категорической форме — они давали отрицательные результаты.

Н. М. Кулагин, прекрасно знавший жизнь пчел в естественных условиях, считал обязательным содержать их на обильных кормах в течение всего года. «Сила семьи, — говорил он, — создается обилием корма у пчел». Это высказывание было в духе всей прогрессивной русской пчеловодной литературы. Ведь пчелам требуется очень много меда и перги. По подсчетам ученого, примерно девять месяцев, а в исключительные годы и более, пчелы живут за счет приготовленных ими запасов. Это лишний раз говорит о том, какой исключительной работоспособностью обладают медоносные пчелы, которые могут за очень короткий срок заготовить громадное количество меда, вполне достаточное на целый год, а нередко, при благоприятных условиях, и на несколько лет.

Учитывая, что пчела съедает в сутки 4—5 миллиграммов меда, а трутень — до полутора граммов, можно рассчитать, что сильной семье на год требуется более 100 килограммов меда и около 50 килограммов пыльцы. Если в гнезде много меда и перги, Николай Михайлович считал излишним так называемое спекулятивное кормление на расплод. Особенно нежелательны сахарные подкормки. «Дело в том, — указывал он, — что организм пчелы весной выполняет большую работу для выкармливания детки и для поддержания в улье необходимой для развития детки температуры. Если пчелам весной дается для подкормки сахар вместо меда, то трата организма увеличивается на превращение сахара в мед. Такую усиленную весеннюю работу организма пчел едва ли можно считать нормальной». Впоследствии это утверждение биолога неоднократно подтверждалось экспериментально. Неполноценное питание и перегрузки, связанные с переработкой сложных Сахаров в простые, истощают организм пчел, снижают работоспособность, сокращают продолжительность их жизни, ухудшают качество выращиваемого потомства.

Глубоко волновала ученого и селекция медоносных пчел, в первую очередь подбор родительских пар — один из важнейших факторов улучшения разводимой породы. И здесь им сказано новое слово.

Пчеловоды в подавляющем большинстве своем пользовались односторонним подбором производителей — только по материнской линии. Объяснялось это тем, что контролировать спаривание матки в естественных условиях невозможно. Совершается оно в воздухе на приличной высоте и значительном удалении от пасеки, управлению не поддается, хотя попытки руководить этим процессом предпринимались неоднократно. В частности, родительские семьи увозили с пасеки куда-нибудь подальше — в горы, степи, на острова. Такая географическая изоляция, конечно, приближала селекционеров к решению поставленной задачи, однако полной гарантии не давала. Ведь не исключено, что в радиусе брачного полета матки, который учеными определяется примерно 10 километров, могли оказаться трутни какой-то «дикой» семьи пчел и войти с маткой в близкие связи.

Николай Михайлович хорошо знал и о самом распространенном способе, имевшем хождение у пчеловодов-селекционеров, — удалении трутневого расплода из гнезд обычных, рядовых семей и размножении трутней в семьях лучших, племенных. Действительно, воздушное пространство, в котором будет находиться вылетевшая на спаривание с трутнями матка, насыщается производителями от семей выдающихся, способными передать потомству ценную наследственность. Вероятность спаривания маток с этими трутнями повышается, но подобный способ уверенности в полном успехе не дает.

На пасеке академии ученый ставил опыты по пространственной изоляции производителей. В закрытый павильон со стеклянной крышей помещали семью с неплодной маткой и семью с племенными трутнями. Опыты велись в течение трех лет с пчелами разных пород. Однако ни одна матка не спарилась, хотя они и вылетали на брачные игры. Трутней в павильоне находилось больше чем достаточно, но они бились о стекла, пытаясь выбраться на простор, и лишь немногие из них потом возвращались в улей. Оказывается, пчелы не могут размножаться в неволе. Им, свободному крылатому племени, нужны простор, теплые лучи солнца, легкое дыхание ветра, настоянного ароматами земли. Подобные опыты селекционеров в других странах также не дали ожидаемых результатов.

А нельзя ли как-то регулировать время полета трутней и маток? Этот возникший у академика вопрос будто приоткрывал завесу. Между прочим, он некогда возникал и у А. М. Бутлерова. Ведь трутни обычно вылетают в середине дня, в самое теплое и светлое время суток. В полдень вылетают и матки. Для брачных встреч природа отвела им единое время. До этого они находятся в гнездах и ведут себя спокойно. Часам к пяти пополудни или даже чуть раньше, когда день начинает идти на убыль, лёт их заканчивается, они торопятся домой.

Возбудить вылет маток и племенных трутней утром, до начала массового вылета самцов, невозможно. А если воспользоваться свободным небом после возвращения трутней?

Летом 1910 и 1911 годов академик провел оригинальные опыты. Летки в ульях, где находились неплодные матки и племенные трутни, зарешетил так, чтобы через заградительную решетку проходили только пчелы, а трутни и матки пролезть не могли. Решетки удалил лишь в шесть часов вечера, когда трутни в других семьях уже не летали. Задержанные племенные трутни и матки не оставили желания вырваться на свободу, несмотря на позднее время.

Как потом выяснилось, все подопытные матки спарились с племенными трутнями, несмотря на то, что температура воздуха была не очень высокой. Значит, говоря словами Н. М. Кулагина, «вопрос о подборе в пчеловодстве может быть в известной мере регулирован пчеловодом». Это очень важное открытие давало возможность надежнее вести племенную работу. Ученый придавал ей исключительно большое практическое значение, так как знал, какими громадными возможностями в повышении продуктивности обладает селекция. Об инструментальном осеменении маток тогда еще не было и речи.

Для зимовки — обилие корма. Зимовка пчел — весьма своеобразный и ответственный период в их жизни. Не случайно она привлекала всеобщее внимание. Николай Михайлович прекрасно знал отечественную и зарубежную литературу по этому сложному вопросу, был хорошо знаком с практикой пчеловодов, сам ставил опыты на академической пасеке. По его данным, зимой гибнет 10 — 25 процентов всех семей. Кроме того, плохая зимовка ослабляет их силу. Оставшиеся в живых семьи, потерявшие большое число пчел и почти израсходовавшие свои жизненные резервы, становятся неспособными к дальнейшему росту и сбору меда. Плохая зимовка пчел — вот главная причина бездоходности пасек.

Зима в корне перестраивает жизнь этих общественных насекомых, изменяет обменные процессы в их организме — в течение долгого холодного зимнего периода они не вылетают из гнезда, не испражняются, намного сокращают потребление корма, их жизненная энергия резко понижается, включается особая система регулирования внутригнездового микроклимата. Такая приспособительная реакция на сезонные изменения в природе, выработанная в процессе длительной эволюции, как раз и благоприятствует выживанию, а также сохранению их энергии и работоспособности.

Н. М. Кулагин изучал биологию зимовки. Пчелы начинают готовиться к зиме — резкой смене условий обитания — заранее. Сигналом служит прекращение размножения и изгнание трутней. Опытным путем ученый установил, что первыми начинают изгонять трутней слабые семьи, потом средние по силе и, наконец, сильные. Для пчеловодов-практиков эти наблюдения представляли большую ценность: они могли своевременно усилить слабую семью резервами от другой, запасной.

Этап за этапом проследил Кулагин подготовку пчел к зиме. С осенними похолоданиями, реагируя на понижение температуры окружающей среды, они уходят с крайних сотов, скучиваются, что позволяет им без каких-либо дополнительных усилий сохранить тепло в гнезде; переносят мед с крайних сотов и концентрируют его вверху, над головой, чтобы зимой он был всегда им доступен, согрет и не портился; замазывают щели прополисом. Все эти проявления жизнедеятельности носят закономерный приспособительный характер.

Н. М. Кулагин полагал, что пчелы, обладая поразительной по совершенству системой коллективной терморегуляции, без особого напряжения способны создавать нужный для жизни микроклимат при любых отрицательных зимних температурах, поднимать в гнезде температуру выше окружающей не на 1—2, а на 60—70 °С. Вряд ли в природе можно встретить что-нибудь подобное!

Чтобы подтвердить свои предположения, а значит, обоснованно и объективно ответить на извечный вопрос: где лучше зимовать пчелам — в помещении или на воле, Кулагин измерял температуру клуба пчел зимой: ведь тепло — главный фактор спасения от холода. Надо сказать, что на этот счет существовали самые разноречивые и в подавляющем большинстве ошибочные мнения.

В 1895—1897 годах на пасеке академии ученый поставил опыты, впервые в истории пчеловодства применив термоэлектрические измерители. Эти опыты дали более точные данные по сравнению с данными, полученными с помощью обычных ртутных термометров. Кстати, способ Н. М. Кулагина значительно позже с таким же успехом использовал американский профессор Е. Ф. Филлипс, не указав, к сожалению, на русский первоисточник.

Таким образом, экспериментальные данные Н. М. Кулагина (их подтвердили впоследствии известные ученые Л. Армбрустер, А. С. Михайлов, Е. Ф. Филлипс) показали, что пчелы зимой при любой низкой температуре воздуха очень быстро создают свою, необходимую им температуру.

Его поражало состояние пчел периферической (окраинной) части гнезда. Находясь в условиях отрицательных температур и холодовом оцепенении, они тем не менее оставались живыми. Опираясь на данные измерений, академик пришел к весьма важному заключению, что «зимовка пчел в омшаниках не является необходимостью с точки зрения жизни пчел. Пчелы, зимуя на воле, имея достаточное количество запасов меда, могут поддерживать нужную для их жизни температуру» (подчеркнуто Кулагиным). Больше того, по его же утверждению, низкие зимние температуры не так губительны для пчел, как принято думать.

Пчелы, по мнению ученого, могут нормально зимовать и в помещении, если оно хорошо приспособлено и оборудовано для этого: сухое, держит ровную температуру, имеет надежную приточно-вытяжную вентиляцию. По его наблюдениям, как и по данным Е. Ф. Филлипса, воздух в зимовнике должен обмениваться десять раз в сутки. Только в таком случае своевременно удаляются продукты их жизнедеятельности — углекислота и водяные пары, удовлетворяется потребность пчел в кислороде. Именно такими он советовал строить зимовники для крупных пасек. «Для одиночек-пчеловодов, — писал ученый, — которые прячут своих пчел на зиму в подполье, в подвалы, в старые избы, где нет хорошей вентиляции и где мало тепла, безусловно, лучше будет зимовка на воле, чем в указанных случайных помещениях».

Очень важно, что эти выводы сделаны на основании конкретных научно обоснованных данных. Они давали в руки пчеловодов ключ к секретам зимовки пчел.

Перечислял Кулагин и другие факторы, от которых зависели результаты зимовки, в частности: физиологическую характеристику пчел, запасы корма, расположение его в гнезде.

Лучше зимуют семьи с молодыми, физиологически неизношенными пчелами. А это находится в прямой зависимости от возраста маток. «На зиму молодых пчел бывает тем больше, — писал он, — чем моложе матки». Значит, не следует держать старых маток. Они не только не создают сильные семьи к медосбору, но становятся причиной неудачной зимовки. Старые пчелы, организм которых износился, менее холодостойки и не доживают до весны.

Количество корма на зиму многие авторитеты определяли в то время в 15—18 килограммов. По Г. П. Кандратьеву и Э. Бертрану, такое количество меда семья съедала с половины сентября до конца апреля. Н. М. Кулагин считал, что трудно точно определить расход корма. Например, семье с молодой маткой как более деятельной, которая начинает класть яйца раньше и быстро набирает темп, понадобится больше корма на выращивание расплода, чем семье с маткой более старой. Влияют на расход меда метеорологические условия, способ зимовки, состояние семьи. Не имея достоверных научных данных, ученый все же рекомендовал оставлять пчелам столько меда, чтобы его с избытком хватило до цветения продуктивных весенних медоносов. Однако и эти запасы должны быть значительно увеличены, если пчеловод хочет избежать весенних подкормок, особенно трудно выполнимых на большой пасеке. А при ограниченных кормовых резервах без подкормок обойтись невозможно.

Из всех известных ему вариантов лучшим находил использование полномедной кормовой надставки на полурамку, поставленную на гнездо пчел. При таком способе отпадала необходимость формирования самого гнезда, перераспределения в нем медовых запасов. Гарантировалась благополучная зимовка. Так, в частности, поступали американские пчеловоды. Впоследствии зимние корма еще более увеличили. Вместо магазинной надставки семьям стали давать в зиму по полномедному корпусу с общими запасами меда в 40—45 килограммов. Это считается важнейшим достижением современного практического пчеловодства, главным условием нормальной зимовки и весеннего роста семей.

Многие полагали, что на состояние пчел зимой отрицательно влияет питание их пергой, которая из-за непереваримости клетчатки вызывает расстройство кишечника. Настойчиво рекомендовалось изымать осенью из гнезд перговые соты. Существовала, правда, и другая точка зрения, состоящая в том, что беспыльцевое, одностороннее питание изнуряет пчел, ранний расплод у них изреженный, семьи без пыльцы позднее входят в силу.

В результате биохимических анализов академик Н. М. Кулагин установил, что пчелам нужна пыльца — источник белка в течение всей зимы, особенно с началом зимнего выращивания расплода. Если ее нет, пчелы «добывают нужные для образования молочка белковые вещества из собственного организма. Такая трата веществ истощает пчел и доводит их до поноса». Следовательно, не питание пчел пыльцой вызывает расстройство кишечника и болезненное состояние организма, а белковое голодание. С высокой научной достоверностью ученый обосновал сложные физиологические процессы, протекающие в организме пчел в период относительного зимнего покоя. Значение этих исследований для науки и пчеловодной практики трудно переоценить.

В наше время семьям оставляют в зиму по нескольку хорошо заполненных перговых сотов.

Николай Михайлович хотя и отдавал предпочтение меду как натуральному, биологически полноценному корму, однако не отрицал возможность зимовки пчел на свекловичном сахаре и даже на меду с примесью пади, лишь бы только в улье была устроена хорошая вентиляция.

Как крайнюю меру, если пчелы пошли в зиму с малыми запасами корма, предлагал лепешку из четырех частей сахарной пудры и одной части разогретого меда. Таким кормом-канди пчеловоды пользуются и теперь, для страховки подкладывая его к клубу пчел в конце зимы или ранней весной.

Указывал он и на благотворное влияние большого подгнездового пространства. «Чем выше подрамочное пространство, — говорил он, — тем благополучнее зимуют семьи, и наоборот».

Академик Н. М. Кулагин внес значительный вклад в биологию зимовки медоносных пчел, высветлил ее новые грани, обогатил пчеловодную практику. Его наблюдения и выводы представляют исключительную ценность для современного пчеловодства. Однако он был далек от мысли, что эта тема исчерпана и не нуждается в дальнейшей научной разработке.

Пчелы и красный клевер. Николай Михайлович Кулагин одним из первых русских ученых поднял вопрос об опылении медоносными пчелами красного клевера. Поводом для этого послужили присланные ему в 1904 году из США так называемые красноклеверные матки. В 1905 году семьи с этими матками-итальянками вывезли на клеверное поле для наблюдений за работой на нем пчел.

Значение клевера как выдающегося источника нектара впервые по достоинству оценили американские пчеловоды. В США были выделены даже особые белоклеверные районы. Главным медоносным растением до сих пор считают его и английские пчеловоды. Светлый, превосходного вкуса и аромата белоклеверный мед не имел себе равных на мировом рынке. С ростом площадей, занятых под красным клевером, естественно, встал вопрос об использовании его как медоноса. Трудность состояла в том, что трубочки венчика красного клевера гораздо длиннее, чем у других видов клеверов — белого и шведского, и поэтому пчелам нелегко из них доставать нектар.

Н. М. Кулагин измерял длину хоботков пчел местных темных со своей академической пасеки и итальянских красноклеверных. Однако особой разницы он, к немалому своему удивлению, не обнаружил. Не было установлено различий и в работе пчел этих пород на красном клевере. Ученый считал, что если вести направленную селекцию среди среднерусских пчел, между которыми встречаются более длиннохоботковые представители, можно иметь своих красноклеверных пчел.

По его наблюдениям, среднерусские лесные пчелы особенно активно работают на красном клевере в жаркое, сухое лето, когда трубочки цветков не так высоки, и на растениях второго укоса, когда венчики также невелики и у пчел меньший выбор медоносов.

Другой путь — размножать серую горную кавказскую пчелу, от природы имеющую самый длинный хоботок и хорошо приспособленную к добыче нектара из высокотрубчатых цветков. В сравнительном анализе с пчелами других пород он выяснил, что хоботок серой горной пчелы Кавказа лучше биологически пригнан к красному клеверу.

Некоторые ученые недостаточно энергичное посещение пчелами красноклеверных цветков объясняют в основном не длиннотрубчатостью, а недостаточной сахаристостью нектара, который вполне устраивает шмелей, но не удовлетворяет пчел. Когда нектар сгущается, а это бывает в жаркое, сухое лето или при редком травостое, пчелы всех пород довольно охотно работают на нем. Кроме нектара, они собирают и богатую белками темно-зеленоватую красноклеверную пыльцу, а нередко только ее одну.

Опыление пчелами красного клевера долгое время было одной из ведущих тем исследований молодых ученых, чьими работами руководил академик Н. М. Кулагин.

Физиология восковыделения. Воск — ценный продукт, необходимый народному хозяйству и самой пчеловодной отрасли, поэтому ученый основательно исследовал физиологию воскообразования. В этом важном вопросе, касавшемся физиологии медоносной пчелы, наблюдались серьезные разногласия ученых. Одни считали, что для выделения воска пчелам не нужна азотистая пища — ведь они строят соты на одном сахаре или меде. Другие, наоборот, утверждали, что для этого нужна перга. Однако экспериментальных данных и выводов, обоснованных научно, не имелось.

Опыты Н. М. Кулагина убедительно доказали, что для образования воска решающее значение имеет цветочная пыльца. В кишечнике молодых пчел-строительниц он всегда обнаруживал большое количество пыльцы.

На вопрос о том, почему же пчелы, питающиеся только сахаром, могут строить соты, он отвечал: они расходуют на это белок своего организма. Не случайно пчелы, живущие без азотистой пиши, неэнергичны, малоработоспособны. У них как бы наступает депрессия. Ведь известно, что при недостатке белка в пище у животного нарушается обмен веществ, снижается жизнедеятельность, ухудшается нормальная работа всего организма, обостряются болезни. То же бывает и у медоносных пчел.

«Опыты, сделанные мною, — писал Н. М. Кулагин в статье «К вопросу об образовании пчелами воска», — указывают, что принятие пыльцы в пищу пчелами не только влияет на образование воска в большом количестве, но и обусловливает начало самого процесса — выделение пчелами воска». Иначе говоря, воск — вещество белковой природы. Значительно поднималась роль пыльцы в жизни пчел, которую пчеловоды обычно недооценивали.

Одно время полагали, что пчелам для выделения одной части воска требуется восемь — двенадцать частей меда. Однако такой подход Н. М. Кулагин считал научно несостоятельным. По его мнению, процесс восковыделения скорее акт произвольный. Воск появляется у пчел определенного возраста в качестве вторичного и обязательного продукта пищи, которую они потребляют для поддержания своей жизни и кормления личинок. Специально на образование и выделение воска мед они не расходуют.

Ученый указывал на необходимость постановки дополнительных опытов для получения большего количества воска от пчел.

Страна очень нуждалась в воске, особенно в период первой мировой войны. Россия в эти годы переживала восковой кризис, закупала его за границей, расходуя огромные средства. Общества же пчеловодов воск заготавливали и употребляли только для одной цели — вырабатывали из него вощину. Воск шел в основном через скупщиков, баснословно на нем обогащавшихся.

О том, что пчеловоды не полностью используют огромную восковыделительную способность медоносных пчел, говорили результаты подсчетов потерянных насекомыми восковых пластинок, проведенных на учебно-опытной пасеке академии. На дне ульев разных систем за сезон было найдено в среднем более чем по 9 тысяч пластинок.

Н. М. Кулагин предложил радикальные меры по улучшению положения дела с воском. Один из главных путей он видел в увеличении числа пчелиных семей приблизительно вдвое (пасеки России в начале XX века насчитывали чуть более 6 миллионов ульев), что сразу уменьшило бы импорт воска. Указал он на меры и чисто технологические. Подавляющее число семей продолжало оставаться в неразборных ульях, пчеловодство в основное носило хищнический, роебойный характер. Поэтому надо было дать местному населению знания рационального пчеловодства, научив их не уничтожать, а сохранять семьи, организовывать вывод и продажу маток в большом количестве.

Как полагал ученый, значительно увеличить производство воска можно и усовершенствованием процесса переработки сырья, который находился пока в руках предпринимателей, чуждых интересам пчеловодства. Усовершенствование заключалось в том, что воск следовало не «топить, как умели», а перерабатывать, строго соблюдая технологию. Кроме того, он, как и Ломакин, считал необходимым наладить промышленное производство воска, передать «дело воска» пчеловодным обществам и кооперативам, кредитовать их.

Именно Н. М. Кулагин выдвинул тезис об отпуске средств на научно-практические опыты по переработке воскового сырья. Ведь сокращение потерь воска в процессе переработки — один из способов увеличения его производства. Наконец, ученый видел возможность решения восковой проблемы в изменении условий содержания пчел, в частности в использовании улья Лангстрота. Многонадставочный улей и тут имел неоспоримое преимущество: пчелы в этом улье больше отстраивают сотов, чем в ульях других систем. Столь важное наблюдение академика не могло пройти мимо пчеловодов России, выбиравших для себя лучшую конструкцию улья. Оно не потеряло своей актуальности и теперь.

Пчеловодству надо обучать в вузе. В историю пчеловодства академик Н. М. Кулагин вошел не только как выдающийся биолог, но и как талантливый педагог, стоявший у истоков отечественного высшего пчеловодного образования. Читая курс зоологии в сельскохозяйственной академии, он старался по ходу изложения темы, когда речь шла о насекомых, говорить и о медоносных пчелах, их анатомии, особенностях физиологии, роли как опылителей растений. Краткость же сообщаемых им сведений не удовлетворяла его. Однако самостоятельного курса пчеловодства в учебных программах не было, хотя вопрос об этом не раз поднимался и в академии, и в университете, и на съездах.

Николай Михайлович всеми средствами старался возбудить у студентов интерес к столь любимой им науке, так необходимой народному хозяйству. Однажды на дверях зоологического кабинета академии он повесил объявление, приглашавшее студентов, интересующихся пчеловодством, на беседу. Народу пришло много. Разговор получился интересный — проблем перед отраслью стояло больше, чем достаточно. Тогда же было решено организовать кружок пчеловодов, где студенты-слушатели могли бы получать систематические знания. Польза, которую приносил кружок, все больше убеждала его руководителя в необходимости ввести в высших учебных заведениях изучение пчеловодства как самостоятельного предмета.

Исключительно плодотворна деятельность Н. М. Кулагина и в подготовке инструкторских кадров — специалистов среднего звена, так нужных отрасли. На инструкторских курсах, которые действовали на Измайловской учебно-опытной пасеке, он вел биологию и с первого же выпуска в течение многих лет был бессменным председателем экзаменационной комиссии.

Инструкторы становились проводниками пчеловодных знаний среди населения, поэтому подготовке и экзаменационной проверке их теоретического и практического багажа придавалось особое значение. Достаточно назвать преподавателей ведущих дисциплин академиков Н. В. Насонова, И. А. Каблукова, Н. М. Кулагина, профессора Г. А. Кожевникова, А. Е. Титова, А. С. Буткевича, чтобы понять, на какую высоту было поставлено здесь обучение и какую прекрасную подготовку получали ее выпускники.

Активно участвовал ученый и в подготовке рядовых пчеловодов на курсах при Измайловской пасеке, выезжал с чтениями лекций в другие города, для подготовки массовых кадров написал ряд популярных учебных пособий. Под редакцией академика Н. М. Кулагина в серии популярной сельскохозяйственной литературы выпущен целый цикл брошюр, авторами которых были ведущие ученые-пчеловоды. Распространение пчеловодных знаний шло широким фронтом.

Заботы о судьбе пчеловодства. Н. М. Кулагин как биолог, пчеловод и общественный деятель обращался к самым важным проблемам, которые остро стояли перед пчеловодством и от которых зависело его дальнейшее развитие.

Настоящим бедствием в то время был гнилец. И хотя уже имелись некоторые средства для лечения больных пчел, в России не существовало законодательства, препятствующего распространению опасной болезни. Н. М. Кулагин изучил касающиеся гнильца законы, действующие в Болгарии, Венгрии, США, Франции. Во всех странах предусматривалось строжайшее соблюдение этих законов. За нарушение накладывались большие штрафы, виновных заключали в тюрьму. Более того, существовал особый служебный персонал, в чьи обязанности входил надзор за соблюдением законов.

В 1906 году Николай Михайлович разработал первый в России проект о гнильце. В нем, в частности, указывалось, что в случае появления на пасеке гнильца ее владелец обязан сообщить об этом местному пчеловодному обществу или инструктору по пчеловодству, иначе на него падает ответственность за вред, причиненный болезнью. Лечение возлагалось на пчеловодные общества и инструкторов. Запрещалась продажа больных пчел, сотов, ульев. За несоблюдение этих правил виновный подвергался аресту до семи недель или денежному взысканию до 50 рублей.

Авторитетное и вполне обоснованное мнение большого ученого способствовало тому, что основные положения проекта были приняты и сыграли важную роль в борьбе с опасной заразной болезнью.

Активная позиция, занимаемая академиком Кулагиным буквально во всех вопросах, поставила его в центр пчеловодной жизни страны. В 1902 году он стал редактором бутлеровского «Русского пчеловодного листка», а потом, после А. М. Бутлерова и И. А. Каблукова, председателем отделения пчеловодства Русского общества акклиматизации животных и растений — боевого штаба русских пчеловодов, объединившего ученых, общественных деятелей, прогрессивно мыслящих практиков. Академик Н. М. Кулагин практически возглавил отечественное пчеловодство. Все ответственные организационные мероприятия проходили под его руководством.

Как и его выдающиеся предшественники, на пчеловодство он смотрел с государственной точки зрения как на важную отрасль народного хозяйства. Еще будучи студентом университета, задумывался над судьбой пчеловодства России. В одной из первых своих статей «О развитии рационального пчеловодства в Смоленской губернии» он отвергал существовавшее убеждение, будто бы «матушка-природа стала мачехой для пчел», и взгляд на пчеловодство как на шаткое и непрактичное занятие. Путь его нового развития и процветания он видел в распространении научных знаний, и в частности во внедрении рамочных ульев.

Русь всегда была сказочно богата естественными источниками нектара. Однако с вырубкой лесов, распашкой лугов, увеличением освоенных земель и посевом хлебов на больших площадях положение изменилось. Пчелы стали использоваться в основном как опылители сельскохозяйственных растений. Таким образом, открывалась еще одна очень важная, никакой статистикой не учтенная, сторона пчеловодного промысла — участие пчел в формировании и повышении урожаев.

Говоря о значении пчеловодства для народного хозяйства, академик Николай Михайлович Кулагин особо подчеркивал эту роль медоносных пчел: «В дальнейшем будущем на долю пчел выпадает большая задача — заменить собою различных диких опылителей». И далее он делал очень веское заключение: «Вышеуказанная роль пчеловодного промысла, несомненно, говорит о государственном значении этой отрасли народного хозяйства и возлагает таким образом на правительственные и общественные органы заботы о его нуждах».

Та же тема звучит и в его статье «К вопросу о мероприятиях по развитию отечественного пчеловодства»: «С государственной точки зрения необходимо содействовать развитию пчеловодства».

Для всех русских ученых-пчеловодов характерна тесная связь с народом, необычайно широкая и плодотворная общественная деятельность. Они несли истину в массы, просвещали и организовывали их. Общение с простым народом — непреодолимая потребность их души. Исключительно многообразны и формы этого общения — от обычных товарищеских бесед и общедоступных лекций до больших форумов — Всероссийских съездов и выставок. На протяжении полувека не было ни одного Всероссийского съезда или собрания пчеловодов, ни одной выставки, в которых Н. М. Кулагин не принимал бы самого активного участия.

Блестящие речи академика на самые разнообразные темы, его выводы и предложения всегда находили горячую поддержку аудитории.

Пять с половиной десятилетий трудился академик Н. М. Кулагин на пчеловодство России. Влияние его на развитие отечественного пчеловодства огромно. Много он сделал и для укрепления международных связей русских пчеловодов.