ГОРБАЧЕВ

В работах русских ученых большое место заняло изучение пород медоносных пчел. Однако эта область продолжала оставаться далеко не исследованной.

Константин Александрович Горбачев (1864—1936) — крупнейший исследователь пчел Кавказа. Он впервые в истории пчеловодства дал научное описание серой горной кавказской пчелы — единственной на Земле, чья родословная уходит в глубокую древность. Благодаря его работам эта пчела получила мировую известность.

Значителен вклад К. А. Горбачева в пчеловодную науку и как бактериолога. Серьезные разработки гнильца — бича и грозы тогдашнего пчеловодства, — выполненные им на высоком научном уровне, а также предложенные новейшие методы лечения поставили его в ранг ведущего специалиста по болезням пчел.

К. А. Горбачев способствовал развитию отечественного пчеловодства на рациональных началах, пробуждению у народов Кавказа интереса к этой важной отрасли хозяйства. Он был одним из основателей и душой Кавказского общества пчеловодства, полезная деятельность которого высоко ценилась в России.

В Московском университете, где он слушал лекции академика Н. В. Насонова, профессоров А. П. Богданова, А. А. Тихомирова, Д. М. Анучина, К. А. Тимирязева и других светил науки, увлекся зоологией беспозвоночных и бактериологией.

С практическим пчеловодством ознакомился на Измайловской учебно-опытной пасеке. Здесь он впервые увидел пчел разных пород, так не похожих друг на друга, — среднерусских лесных, итальянских, краинских, кипрских, кавказских. Здесь наблюдал за их жизнью и поведением, пытался разобраться в этом калейдоскопе пород, понять их особенности и своеобразие. В Измайлове он проводил исследования болезней пчел, смог даже собрать довольно обширную коллекцию паразитов пчел и приготовить несколько оригинальных препаратов по гнильцу. За эти препараты, выполненные добросовестно и умело, он получил в награду Большую серебряную медаль Русского общества акклиматизации животных и растений. В университете определилось его научное призвание и безошибочно был избран объект исследований, которому он не изменил в течение всей своей творческой жизни.

Среди кавказских пчеловодов. Пожалуй, для пчеловодов самым заманчивым краем был в то время Кавказ. Этот пчеловодный «материк» открыл миру * академик А. М. Бутлеров, впервые восторженно поведавший о кавказских пчелах. Об этих необычайно миролюбивых пчелах говорили всюду, даже за границей, о них мечтали все пчеловоды России, а обнаруженная у кавказянок неоднородность по окраске и поведению, пока что никем не объясненная, привлекла исследователей, вызвала большой интерес у практиков.

В 1887 году, получив диплом, молодой зоолог, полный надежд и замыслов, по рекомендации своего знаменитого учителя профессора А. П. Богданова покинул Москву и отправился на Кавказ.

На только что организованной Тифлисской шелководческой станции К. А. Горбачев занял скромную должность микроскописта. Станцией заведовал крупный ученый-шелковод, человек разносторонних интересов, превосходный организатор Н. Н. Шавров. Он отлично знал кавказское пчеловодство, его историю, современное состояние, наблюдал диких пчел в лесных местах и на скалах, в равнинных, предгорных и горных поясах. И хотя главная задача станции состояла в изучении шелководства, Н. Н. Шавров горячо приветствовал пчеловодное направление, которое начало утверждаться с приходом К. А. Горбачева. Он считал, что шелководство и пчеловодство — отрасли, во многом близкие друг к другу, а климат и богатая медоносная растительность всего обширного кавказского региона весьма благоприятствовали их развитию.

В бактериологической лаборатории Константин Александрович приступил к изучению болезней шелковичного червя и медоносных пчел. Через два года он уже был назначен руководителем-лаборатории и заведующим пчеловодным отделением станции. Границы его исследований значительно раздвинулись. Шли они в двух параллельных направлениях — изучение медоносных пчел Кавказа как самостоятельной породы с зоологической точки зрения и выявление заразных болезней пчел, наиболее губительных и распространенных здесь. Научная работа требовала знания истории кавказского пчеловодства, тщательного обследования зоны естественного обитания пчел — Предкавказья, Большого Кавказа и Закавказья, детального изучения их с точки зрения морфологических признаков и биологических особенностей. Только после этого можно было сделать правильные выводы о кавказских пчелах и ввести их в систематику рода пчелиных. Кроме того, исследования предполагали массу лабораторных анализов и выработку надежных методов лечения. С таким дальним прицелом он и приступил к делу.

Пчеловодство на Кавказе существовало с незапамятных времен и было любимым занятием местного населения, особенно на Северном Кавказе, в богатых лесами предгорной и нагорной зонах.

Предки грузин — храбрые хеттские племена — в своем быту широко пользовались продуктами пчел — медом и воском.

Горцы Азербайджана и Дагестана держали пчел повсюду. Летом, уходя на альпийские луга со стадами овец, они брали с собой пчел и с ними перекочевывали с места на место. Кочевали с пчелами и казаки.

Кавказ давал отличные меды, которые не имели себе равных на мировом рынке, — светлый, тонкого аромата белоакациевый и липовый, а еще кремоватый, душистый, нежный, неповторимого вкуса мед с альпийского разнотравья. С глубокой древности кавказские пчеловоды выгодно торговали медом, воском и медовыми напитками с Турцией, Персией, Францией и другими странами.

Горцы очень широко употребляли мед в пищу в сочетании с различными фруктами, готовили всевозможные медовые лакомства. Освежающие и целебные напитки из меда часто в сочетании с фруктовыми соками до сих пор любимы всеми народами Кавказа.

Посещая разные уголки этого чудесного края, Константин Александрович встречался с бесчисленным разнообразием конструкций туземных ульев, устроенных оригинально, смотря по природным обстоятельствам и обычаям местного населения, перешедшим от дедов и прадедов. По его словам, ни один эксперт не смог бы определить здесь системы ульев. Материалом для них служили обычно дерево, кора, тонкие прутья, или, наконец, смешанная с навозом глина.

Коренной, исконно кавказский улей — сапетка. Распространена она почти повсеместно в низменностях и предгорьях Кавказа.

В горных лесистых местностях пчел водили в дуплянках-лежаках.

У горцев были и примитивные глиняные ульи типа кувшинов, которыми они пользовались для хранения воды или вина. Дно у этих ульев-сосудов отделялось, что позволяло брать из них мед, сберегая их.

Колодные ульи русских, живущих на Кавказе, были выполнены из кусков дерева высотой до полутора метров и диаметром 35—40 сантиметров. Их пасеки очень отличались от туземных.

К. А. Горбачев был буквально поражен пластичностью кавказских медоносных пчел, их универсальной приспособленностью к самым разным, порой невероятным условиям существования.

Модели туземных ульев и пасек Кавказа экспонировались в 1912 году на выставке в Москве, устроенной третьим Всеславянским съездом пчеловодов, и вызвали огромный интерес делегатов съезда.

Обычный выход меда из сапеток и дуплянок — ульев очень маломерных — 8—10 килограммов. Притом получали его почти всегда после закуривания пчел.

На Кавказе, особенно в его горной части, преобладала роебойная система хозяйства. Семьи уничтожались, но численность их восстанавливалась быстро — в тесных гнездах пчелы непомерно роились. Так велось испокон веков.

Рамочные ульи встречались исключительно редко, в основном у русских пчеловодов. Старое, примитивное, традиционное пчеловодство горцев оказалось очень живучим. Способствовали этому верность и преданность местного населения своим национальным обычаям, фанатическое суеверие, недоверчивое отношение ко всему новому. Почти всюду на пчельниках были развешаны на кольях и изгородях или положены на ульи черепа лошадей, коров и баранов, помогающие якобы отвести злых духов, запугать их; к пасеке не допускали посторонних, боялись дурного глаза.

К. А. Горбачев понимал, какие громадные усилия потребуются для того, чтобы преодолеть вековой консерватизм, убедить пчеловодов в полезности и необходимости перестройки примитивного, кустарного пчеловодства, научить их рациональному уходу. Однако он верил в успех, тем более что уже существовали надежные пути и способы распространения научных знаний среди народа. Оправдывали себя и беседы с местными пчеловодами, демонстрации рамочных ульев, специально привезенных в селения, показательные рамочные пасеки, организованные на местах, и конкретная помощь пчеловодам на их личных пасеках.

Константин Александрович вместе с Н. Н. Шавровым сразу же принялись за организацию на шелководческой станции образцового пчельника. Показательная пасека начала действовать с 1889 года.

Образцовая пасека служила прекрасной учебной базой для подготовки пчеловодов на бесплатных полуторамесячных ежегодных курсах, которые пользовались большой популярностью. Константин Александрович — их бессменный ведущий преподаватель.

К. А. Горбачев содействовал занятиям по пчеловодству в других учебных заведениях и устройству при них учебных пасек, давал консультации школьным учителям. Под его руководством проводились наблюдения над жизнью пчел и медосбором на многих пасеках Кавказа и Закавказья.

При образцовой пасеке станции был богатый музей пчеловодства, состоявший из всевозможных местных и лучших рамочных ульев, пчеловодных принадлежностей, образцов меда (их насчитывалось более 70) и воска, гербариев медоносов Кавказа, коллекций по естественной истории пчелы. Эти многочисленные экспонаты дополнялись прекрасно выполненными рисунками и превосходными фотографиями, вошедшими потом в изданный альбом. Музей, постоянно пополнявшийся, выполнял большую просветительную и учебную функции. Здесь же имелась богатейшая по тому времени пчеловодная библиотека, включавшая работы известных русских и иностранных авторов.

Кроме того, при станции находилась образцовая промышленная пасека из 200—250 пчелиных семей — кочующая, как и все пасеки коммерческого назначения. Пчелы содержались на ней в ульях Дадана и в восьми-рамочных лангстротовских с одинаковыми надставками. Промышленная пасека, оснащенная ульями двух типов с разными, во многом противоположными технологиями пчеловодства и, естественно, неодинаковыми результатами, имела исключительно важное показательное значение. Дадановские ульи более отвечали целям роевого хозяйства, лангстротовские — медового. Не случайно на Кавказе, особенно на Кубани, уже в начале XX века стало больше крупных пасек, чем в Средней России. Примечательно, что пчел содержали на них в многонадставочных ульях Лангстрота. Северный Кавказ стал зоной их повсеместного распространения.

В городских и сельских народных школах Кавказа, учительской семинарии, сельскохозяйственной школе, школе садоводства ввели преподавание пчеловодства. Кузницей пчеловодных кадров на Северном Кавказе, в частности, стала Вознесенская школа садоводства, огородничества и пчеловодства. Трехгодичный курс обучения с преобладанием практической подготовки учащихся давал возможность выпускать хороших пчеловодов-практиков, впоследствии становившихся инструкторами. Школьная пасека насчитывала более 1000 ульев. Это учебное заведение сыграло важную роль в распространении рационального пчеловодства на Кавказе.

Свои многочисленные поездки по Кавказу К. А. Горбачев использовал для организации в глухих горных селениях показательных пасек и выставок, проводил краткосрочные курсы с практическими занятиями, рассказывал о простейших приемах ухода в рамочных ульях, перегонял в них пчел из сапеток. В верховьях рек Кубани и Теберды, где жили горцы-карачаевцы, у которых по древнему обычаю пчеловодством занимались женщины, он помог создать рамочную пасеку, чтобы научить тружениц-горянок рациональному пчеловодству. Такие пасеки были им организованы также в Дагестане, Грузии, Бакинской губернии. Они стали очагами культурного пчеловодства в этих зонах. Свет знаний постепенно проникал в самые отдаленные, глухие уголки горных селений.

Исключительна роль Константина Александровича и как одного из руководителей Кавказского общества пчеловодства, бессменного его секретаря и почетного члена. Немало энергии отдал он укреплению этой организации, правильно полагая, что «голос пчеловодов только тогда будет услышан, только тогда правительство будет считаться с их нуждами, законными требованиями, когда пчеловоды будут представлять объединенную семью».

Кавказское общество организовало производство рамочных ульев и вощины, снабжало ими пчеловодов, помогало налаживать изготовление ульев и инвентаря в столярных мастерских своих отделений и в производственных цехах учебных заведений, которые готовили пчеловодов.

Печатным органом общества стал хорошо известный в России журнал «Кавказское пчеловодство и птицеводство», на страницах которого К. А. Горбачев выступал как автор многочисленных статей, а потом как его редактор и руководитель. Материалы Горбачева охотно публиковали и другие журналы, выходившие на Кавказе, — «Кавказская пчела», «Кубанское пчеловодство», а также «Опытная пасека», «Пчеловодная жизнь», «Пчеловодное дело», «Пчеловодство».

Какие же на Кавказе пчелы? Этот вопрос сильно занимал К. А. Горбачева, как и многих натуралистов и зоологов. Типичной кавказской пчелой академик А. М. Бутлеров считал пчелу желтую, похожую на итальянскую. Однако он первым заметил, что в ее окраске наблюдаются колебания — от ярко-желтой до довольно темной. К сожалению, пчеловоды тогда не обратили должного внимания на эту, как потом выяснилось, очень существенную оговорку ученого и продолжали считать чистопородной кавказской только желтую яркоокрашенную пчелу.

К. А. Горбачев за время своих поездок по Кавказу, которые с полным основанием можно назвать научно-исследовательскими экспедициями, не мог не убедиться в том, что пчелы здесь неоднородны. В пограничных районах с Турцией и Персией, в частности в Ленкорани и Карской области, встречались лишь желтые пчелы, вполне обоснованно отнесенные им к персидским, а в горах Большого и Малого Кавказа — только серые. В восточной части Кавказа, низинных районах Закавказья и на Северном Кавказе распространены пчелы смешанной, серо-желтой окраски. Не возникало сомнений в том, что это метисы, а не пчелы самостоятельной породы.

Пожалуй, первым, кто сказал, что на Кавказе обитает не одна, как считал А. М. Бутлеров, а две породы пчел — серая и желтая, был Н. Н. Шавров. В своей работе «Краткий очерк современного положения пчеловодства на Кавказе» он в самых общих чертах наметил географическое распространение этих, как он говорил, двух групп пород. Но автор не дал им характеристики с зоологической точки зрения, не указал разницы между ними, кроме одной только окраски пчел, не коснулся их анатомических и биологических особенностей, а лишь констатировал факты. Этого, естественно, оказалось далеко не достаточно — нужны были конкретные и достоверные аналитические данные.

Толчком к научному изучению пчел Кавказа послужили основополагающие работы профессора Г. А. Кожевникова. «Породы пчел, — писал он, — как и всякие другие породы, можно рассматривать, как известно, с двух точек зрения: с точки зрения экстерьера, то есть совокупности внешних признаков, и с точки зрения внутренних свойств».

С таких позиций и начал изучать кавказских пчел, и в первую очередь серых, К. А. Горбачев. Кстати, с Кожевниковым его связывала большая дружба, начавшаяся еще в Московском университете и продолжавшаяся почти полвека. Больших ученых объединяли общность научных интересов, беззаветное служение отечественному пчеловодству. Эта дружба, а также знакомство с выдающимися учеными-зоологами А. П. Богдановым, Н. В. Насоновым и Н. М. Кулагиным сформировали личность Константина Александровича, помогли ему стать первоклассным исследователем.

Единственная в мире порода. Кавказские горы — область естественного распространения серых пчел, их отечество. Как в свое время и А. М. Бутлеров, К. А. Горбачев вполне закономерно назвал их по месту обитания серыми горными кавказскими. В горах, где они живут с незапамятных времен, сформировались и проявились в наиболее типичной форме морфологические и физиологические свойства пчел этой уникальной, единственной в мире породы.

Довольно своеобразный климат горного Кавказа с его быстрой сменой тепла и холода, ночными заморозками, низкими зимними температурами, особенно в высокогорье, пышной травянистой флорой субальпийского пояса, богатством видов кустарниковых и древесных цветковых и кратким вегетационным периодом растений определил характер серых пчел, выработал у них надежную систему приспособления к условиям среды.

Неповторимы в своей красоте девственные горные леса: могучие раскидистые каштаны крутых склонов, вековые липы глубоких ущелий, кряжистые приземистые дубы редколесья, высокие золотокорые сосны высокогорий. Здесь, в дуплах старых деревьев, живут дикие серые горные пчелы. Гнездятся они и в надломах и трещинах скал, каменистых выемках, между глыбами и могучими валунами.

Отыскивая чистокровных серых пчел, Константин Александрович пробирался по узким каменистым тропам через заросшие лавровишней и рододендроном кавказские джунгли, преодолевал студеные реки и крутые подъемы, достигал вершин. Таким образом неутомимый путешественник исследовал южный и северный склоны Большого Кавказа, Абхазию и Дагестан, горные районы Армении и Азербайджана, заброшенные на большую высоту Верхнюю Сванетию и Кабахтапу.

Горбачев наблюдал за дикими пчелами в начале весны, когда ущелья и низины покрыты снегом, летом, во время цветения альпийских лугов, в солнечную и пасмурную погоду, глубокой осенью и даже зимой.

Однажды ранней весной, преодолевая перевал, он увидел гнездо пчел под выступом утеса на высоте более трех тысяч метров над уровнем моря. На темно-сером фоне голого утеса-великана отчетливо выделялись белые соты. Ученый наблюдал, как пчелы отделялись от этого открытого всем ветрам и морозам гнезда и улетали на первые весенние цветы.

Сотни тысячелетий научили медоносных пчел спокойно встречать невзгоды, стойко переносить зимы, выработали у них сильные мышцы, быстрый полет, умение лавировать в восходящих и нисходящих воздушных течениях, обычных в горах и в тихую погоду.

Ученому были известны случаи, когда от жаркого летнего солнца плавились соты и по зубчатой скале стекал янтарный мед. Приходилось даже слышать рев раздосадованного медведя, который, почуяв аромат меда, не мог до него добраться по отвесной стене. Некоторые горы, облюбованные пчелами, местные жители называли медовыми. Но только отчаянным смельчакам удавалось иногда воспользоваться дарами этих трудолюбивых насекомых. Горбачев и сам отбирал у диких пчел по пять-шесть пудов меда, заготовленного ими «на черный день».

Серая горная пчела, внешне непримечательная, по размерам даже уступающая нашей среднерусской лесной, неброского, стального цвета, с серовато-белыми поясками, придававшими ей зебровидную окраску, буквально поразила Константина Александровича своей работоспособностью, выносливостью и поистине феноменальным миролюбием. В первозданной чистоте эта пчела сохранилась лишь в отдаленных высокогорных районах Кавказа.

В 1903 году в руки Горбачева попало несколько экземпляров пчел из Сванетии. Исследование сванетских пчел представляло интерес хотя бы потому, что Сванетия в силу своих географических условий была отделена от остального Кавказа и находилась в долине между высокими хребтами, лежащей на высоте до двух тысяч метров над уровнем моря. Покрытые снегом перевалы или разливы многоводных рек, почти полное бездорожье и опасные горные тропы делали Сванетию местом недоступным.

Этот своеобразный уголок Кавказа представлялся в высшей степени интересным для пчеловодов, так как в подобных горных районах пчелы сохраняли чистоту породы — светло-серые, с блестящим бархатистым отливом, без малейших признаков желтизны. «Знакомство с местной сванетской пчелой было для меня в высшей степени заманчиво», — признавался К. А. Горбачев. Именно у этих выносливых и жизнеспособных пчел, добытых в урочищах на большой высоте, он обнаружил необыкновенную для медоносных пчел длину хоботка — 7,2 миллиметра и настойчиво рекомендовал их потом пчеловодам страны, особенно для районов с долгой зимой.

Самый длинный хоботок. Предположение о том, что серые горные пчелы должны иметь более длинный хоботок — главный рабочий орган, которым они добывают нектар, родилось у Горбачева не случайно. Вот как он описывает свои впечатления от путешествий на горные луга: «Во время моих многочисленных экскурсий по горным районам Кавказа меня, как и каждого туриста, восхищала та роскошь растительного покрова, которая характеризует субальпийскую и альпийскую полосу.

Роскошный растительный ковер из губоцветных, сложноцветных, мотыльковых и других луговых медоносов поражает здесь всякого наблюдателя значительным развитием венчиков, достигающих у некоторых растений, как, например, у альпийского клевера, гигантских размеров.

Мириады шмелей, пчел и других перепончатокрылых находят здесь неисчерпаемые источники нектара. Недаром границы этой зоны заселены так называемыми дикими пчелами. Пчеловоду-наблюдателю при виде поразительного развития цветущей растительности альпийских лугов сама собой приходит в голову мысль, что здешние местные пчелы для того, чтобы собрать нектар с лугов горной полосы, должны обладать органами, соответствующими этим сильно развитым венчикам, то есть другими словами: длина их хоботка должна быть значительнее, чем у пчел низовых — средних губерний».

Укрепляли Горбачева в подобном предположении и многочисленные беседы с местными пчеловодами — грузинами, абхазцами, лезгинами, чьи пасеки располагались в этих же районах.

Подтвердить свое предположение о длине хоботка горных кавказских пчел Константин Александрович мог только экспериментально — точными микроскопическими измерениями, и ученый, не откладывая, тут же приступил к ним.

Для более глубокого и комплексного изучения серых горных пчел на шелководческой станции организовали специальную опытную пасеку. На ней были представлены и дикие пчелы, добытые из дупел или расщелин скал, и пчелы с глухих туземных пасек. Ученый сам отбирал подходящие экземпляры, чтобы в лаборатории станции измерить хоботки этих крылатых «гражданок» гор.

Способ измерения был такой же, какой в конце прошлого века предложил профессор Г. А. Кожевников. Чтобы иметь достоверные данные, Горбачев измерял хоботки пчел из разных пчеловодных районов Кавказа — тифлисских, абхазских, сванетских, кабахтапинских, а для сравнения — желтых кавказских, темных среднерусских, взятых из разных мест России, краинских — из Австрии, итальянских — из Италии.

Полученные сравнительные данные подтвердили превосходство серых горных кавказских пчел над всеми другими породами. Так, наибольшая длина хоботка у серых — 7,15 миллиметра, средняя — 6,66. У среднерусских пчел эта величина не превышала 5,81 миллиметра. Это одна из первых работ в истории мирового пчеловодства, давшая достоверные биометрические данные о длине хоботка серых горных кавказских пчел.

В мировой практике уже были предприняты серьезные попытки пчеловодов-селекционеров вывести породу длиннохоботковых пчел. Ведь чем длиннее был бы хоботок, тем глубже пчела могла бы проникать в длиннотрубчатый цветок, например в красный клевер. Это значительно повысило бы сбор меда, а следовательно, и продуктивность пчеловодства, увеличило бы урожайность семян этой ценной кормовой культуры — большого дефицита клеверосеющих зон.

Вопрос о длине хоботка пчел обсуждался на Международном конгрессе пчеловодов в Бельгии в 1902 году. Его поставил тогда Ш. Дадан. Примерно в это же время в иностранных и русских пчеловодных журналах поднялся большой шум вокруг так называемых красно-клеверных итальянских маток А. Рута, полученных американским пчелопромышленником путем отбора на длиннохоботность и внутрипородным размножением. Однако красноклеверные итальянки не выдержали проверку временем. Пытались получить пчел с более длинным хоботком и в других странах, но эти усилия также не увенчались успехом.

Сообщение К. А. Горбачева о длине хоботка, опубликованное в журнале «Пчеловодная жизнь», а потом перепечатанное другими русскими и почти всеми американскими журналами, вызвало настоящую сенсацию. Оно обострило интерес к серой горной кавказской пчеле у пчеловодов всего мира, главным образом с точки зрения использования их на таком ценном медоносе, как красный клевер.

На Кавказ отправились всевозможные экспедиции натуралистов и ученых.

Чтобы увидеть кавказских пчел в деле в привычных для них условиях, Кавказ посетил известный американский пчеловод профессор Ф. Бентон, автор клеточки для почтовой пересылки маток. Его имя было хорошо известно нашим пчеловодам. Руководство по пчеловодству Ф. Бентона в течение трех лет печаталось в «Вестнике иностранной литературы пчеловодства», в его клеточках отправляли маток с Кавказа. Этот энергичный деловой американец, несмотря на массу затруднений и опасностей, с которыми были связаны тогдашние путешествия по Кавказу, объездил главные пчеловодные районы восточного и западного Закавказья, вплоть до границ Персии, приобрел там маток и отправил их в Швейцарию и США. Серая горная кавказская порода привела ученого в восторг, и он предсказал ей блестящее будущее. По возвращении на родину Бентон заявил: «Самое ценное, что я привез из кругосветного путешествия в Америку, — это кавказская пчела». Профессору было поручено акклиматизировать кавказских пчел в США, в Скалистых горах, чей климат похож на холодный климат высокогорных мест Кавказа.

С большой похвалой отзывался о кавказских пчелах А. Рут. Он серьезно и всесторонне изучал эту породу, проводил с ней разные опыты, в том числе получал помеси.

Матки серых кавказских пчел были отправлены с шелководческой станции в США Камилу Дадану (сыну Шарля Дадана) и профессору Э. Филлипсу. Доктор Филлипс, очень заинтересовавшийся этими пчелами, посетил зону их естественного обитания. К. А. Горбачев сопровождал его в многодневной поездке по Кавказу, подружился с этим большим ученым-энтомологом, а потом и переписывался с ним.

Американские пчеловоды находили серых горных кавказских пчел «превосходными работницами даже при самых неблагоприятных условиях». Некоторые промышленники-матководы стали специализироваться на разведении кавказских пчел. Кстати, и сейчас в США немало пчеловодов, которые успешно водят этих пчел.

Серая горная кавказская пчела постепенно приобрела мировую известность и добрую славу, и вполне естественно, что на нее обратили внимание и полеводы.

Русский агроном И. Н. Клинген задался целью использовать кавказских длиннохоботных пчел для опыления цветков красного клевера, что, как известно, возможно только с помощью насекомых, главным образом шмелей. Это была небывалая по размаху и масштабам работа. Кстати, на необходимость перекрестного опыления цветков красного клевера пчелами указывал еще Ч. Дарвин, а в конце XIX века А. Рут высказал мысль о существовании особой популяции итальянских пчел, которые хорошо собирают нектар с красного клевера.

В 1908 году через Кавказскую шелководческую станцию Клинген выписал серых горных пчел и в Орловской губернии, в Барсовском имении, поставил опыты на значительной площади, занятой посевами красного клевера.

Свое первое сообщение о новой системе полеводства, основанной на тесной связи с пчеловодством, И. Н. Клинген сделал на первом съезде деятелей по селекции сельскохозяйственных растений и семеноводству, прошедшем в Харькове в 1911 году, а второе — о выдающемся значении пчеловодства для развития полеводства — на третьем Всеславянском съезде пчеловодов в Москве. По его сведениям, там, где работали кавказские пчелы, урожай клеверных семян был почти в три раза выше, чем на остальной площади. Образно говоря, урожай клеверов лежал на крыле пчелы. Вопрос об использовании медоносных пчел как опылителей красного клевера, поставленный очень давно, впервые был практически разрешен в производственных условиях.

Агроном заметил, что кавказянки работали на красном клевере значительно энергичнее темных местных пчел: они собирали не только пыльцу, но и нектар, особенно в середине дня, в жаркую погоду, когда он сгущается и не бывает таким жидким, как утром. Предпочитали они и более редкий травостой, который лучше согревается и проветривается. «Кавказская клеверная пчела, — писал агроном, — производит оплодотворение совершенно так же, как шмель... но с большей ловкостью». Американцы говорили: в красном клевере заключены миллионы. Достать их могли серые пчелы Кавказа — лучшие в мире красноклеверные пчелы.

И. Н. Клинген первый из наших агрономов понял то огромное значение, которое имеет и будет иметь пчеловодство в общей системе сельского хозяйства. Только пчелопольное хозяйство может быть рациональным и интенсивным.

Роль медоносных пчел вообще, и серых горных в особенности, в формировании урожаев семян бобовых, и в первую очередь красного клевера, поднималась на новую, до сего небывалую высоту. Интерес к кавказским пчелам повышался буквально с каждым днем. Клеверная тема не сходит со страниц периодической печати.

В популяризации пчеловодства среди широких агрономических кругов Клингену принадлежит исключительно важная роль. Пчеловодство многим обязано ему.

Оригинальные работы И. Н. Клингена дали толчок дальнейшему изучению опылительной работы пчел и на других сельскохозяйственных энтомофильных растениях. Клеверосеющие хозяйства страны, в том числе северных областей, Прибалтики, Урала, стали разводить и использовать серых горных пчел как основных опылителей клевера, тем более что с интенсификацией сельского хозяйства число шмелей и других диких опылителей уменьшилось. В зонах травосеяния начались многочисленные сравнительные испытания энергии работы на клевере местных, серых горных и помесных пчел, вводились в практику приемы усиления целенаправленной лётной деятельности, в том числе дрессировка на опыляемую культуру. Потребность в кавказских матках стала исключительной. Удовлетворить ее могли только специализированные питомники.

По предложению К. А. Горбачева, на седьмом Всероссийском съезде пчеловодов в Киеве (1913) было принято решение основать на Кавказе питомник маток серой горной породы при Кавказской шелководческой станции. Его поддержал Департамент земледелия, выделив для этого необходимые средства. «Кавказская пчела, — говорил ученый в своем докладе на съезде, — требует хорошо оборудованного, правильно поставленного образцового племенного питомника маток, который смог бы удовлетворять все возрастающий спрос на настоящих кавказских маток, а не на тех метисов, что сплошь и рядом выдаются за кавказских пчел и только портят ее репутацию».

Питомник был организован в горах на высоте около двух тысяч метров над уровнем моря в дачном поселке Бакуриани, изолированном от других селений. Эта местность вполне обеспечивала сохранение природных качеств кавказянок и устраняла возможность смешивания их с желтыми пчелами. Племенную группу сформировали из семей, доставленных из Сванетии, азербайджанской Кабахтапы и других высокогорных мест. Питомник в Бакуриани был в нашей стране первым, организовавшим вывод чистопородных племенных кавказских маток. До этого потребность в кавказских матках как внутри страны, так и за рубежом удовлетворяли частные торговцы, нередко под видом горных пчел продававшие метисных, никуда не годных маток. «Кавказские торговцы, — гневно писал Горбачев, — начинают губить новое, большое, важное дело». И он беспощадно громил этих безответственных коммерсантов.

Чистопородных серых горных кавказских маток, хоть и в небольшом количестве, начали производить для реализации опытные станции Грузии, Азербайджана, Армении. В их задачу входила также организация рассадников пчел в отдаленных изолированных пунктах, обладавших, несомненно, чистокровным материалом.

Таким образом, К. А. Горбачев не только открыл серую горную кавказскую пчелу, он внес большой вклад в организацию матковыводных питомников и рассадников на Кавказе, способствовал ее распространению в своей стране и за рубежом. Кавказских племенных маток отправляли из Грузии в Англию, Австралию, Японию, Канаду, США и другие страны высокоразвитого пчеловодства.

Сейчас в Закавказье и на Северном Кавказе создана целая серия матковыводных питомников и пчелоразведенческих совхозов большой мощности. Только одно Краснополянское пчелоразведенческое хозяйство Краснодарского края производит в год более 150 тысяч плодных маток серой горной кавказской породы. Матководство превратилось здесь в специальную отрасль народного хозяйства с реальной перспективой дальнейшего развития.

Долгое время считалось, что на Кавказе водится столько пород серых горных пчел, сколько существует тут пчеловодных районов или даже селений. Называли абхазскую, кабахтапинскую, кахетинскую, дагестанскую, ереванскую, ленкоранскую, мегрельскую, сванетскую и другие, подобные этим породы и разновидности.

Многосторонние и тщательно проведенные исследования экстерьера и поведения горных пчел из разных местностей убедили Горбачева в том, что на Кавказе обитает только одна обособленная порода пчел с ярко выраженными, характерными для нее биологическими признаками — серая горная кавказская. Только эта пчела, с незапамятных времен живущая в суровых горных районах Большого и Малого Кавказа, может считаться кавказской аборигенной.

Горным пчелам свойственны поразительная незлобивость и миролюбие — весьма ценный и привлекательный породный признак. Исключительно спокойным характером серых кавказянок восторгались американские пчеловоды, а ведь они привыкли работать с миролюбивыми итальянскими пчелами, считавшимися по своей доброте непревзойденными. Даже на вынутом соте кавказская матка, не обращая внимания на окружающих, продолжала класть яйца, а пчелы, как ни в чем не бывало, выполняли свои функции. Такое поистине олимпийское спокойствие почти невозможно встретить у других пород пчел.

Серые пчелы малоройливы, закладывают небольшое число маточников, что, по мнению К. А. Горбачева, ставит их на более высокую ступень естественно-исторического развития по сравнению с сильноройливыми желтыми кавказскими. Слабая склонность к роению имеет огромную ценность для практического, особенно промышленного пчеловодства.

Своеобразие кавказянок проявляется и в их манере запечатывать зрелый мед. Ячейки они заливают медом до краев и вплотную покрывают его тонкой восковой пленкой. Печатка приобретает темный цвет, кажется как бы промокшей или покрытой чуть морщинистой промасленной бумагой. У пчел среднерусских она снежно-белая, выпуклая, не соприкасающаяся с медом. Через «мокрую» плоскую печатку мед просвечивает, что позволяет разглядеть его цвет, не вскрывая сота, — светлый, желтый, красноватый, зеленоватый и темный, тогда как при белоснежной печатке цвет меда определить невозможно.

И еще одну важную породную особенность серых кавказских пчел отмечал исследователь — их зимостойкость. Эти пчелы — не изнеженные теплом южанки, как думали многие пчеловоды средней России, а жительницы суровых мест. На границе альпийской и субальпийской полосы, где главным образом и развивалось пчеловодство, зима длинная и суровая, погода капризная: даже в июле нередки снежные бури, а по ночам бывает намного холоднее, чем в такое же время на севере России. В мае во многих местах еще лежит снег, окрестности заволакиваются серыми, промозглыми туманами, часто льют холодные дожди, а пчелы даже в эту, казалось бы, нелётную погоду не прекращают работу.

По вполне обоснованному убеждению К. А. Горбачева, стойкие к холоду серые горные пчелы могут зимовать в Центральной России так же успешно, как и на своей родине. Неоднократно писал он об этом и в письмах к пчеловодам, и в журнальных статьях, повторял в многочисленных беседах, внимательно следил за отзывами о кавказских пчелах, публикуемыми в русских и иностранных периодических изданиях, особенно интересовался их зимовкой в Средней России.

И хотя свойства породы в наиболее яркой форме проявляются в условиях, в которых она создавалась, серые горные пчелы и в других природно-климатических условиях практически не менялись. Они стойко сохраняли миролюбие и слабую ройливость, также предпочитали травянистую растительность и больше, чем пчелы местных пород, собирали лугового меда. Маловата она немного ростом против нашей русской, говорили пчеловоды, но зато прытче, проворнее работает и добрая, не жалит.

Главной причиной неудовлетворительной зимовки серых горных пчел Константин Александрович считал не снижение их зимостойкости, а нарушение технологии ухода. «По-моему, — говорил К. А. Горбачев, — главная причина плохой зимовки — это ошибочное мнение русских пчеловодов, что кавказская серая пчела — избалованная теплом южанка. Благодаря такому взгляду русские пчеловоды стараются на время зимы хорошенько утеплить ульи и запереть их пораньше в теплый, душный омшаник. Конечно, при таких, совершенно необычных и непривычных для кавказской пчелы условиях горная серая пчела в Средней России будет страдать и плохо переносить зимовку. Чем прохладнее будет в помещении, где зимуют кавказянки, чем меньше будут утеплены ульи в течение долгой зимы в омшаниках, тем благополучнее будет проходить зимовка. Лучшая зимовка для кавказских пчел — на точках».

Кстати, противоестественной считал Горбачев зимовку в помещениях и для среднерусских пчел. Мнение большого знатока серых горных кавказских пчел не потеряло своего теоретического и прикладного значения до сегодняшних дней. Оно подтверждено почти вековой практикой лучших пчеловодов средней полосы страны, которые успешно работают с пчелами этой породы.

Бесспорна общность происхождения серых горных кавказских пчел. Горы Кавказа — вот их ареал. Внешне они относительно однообразны, сходна их система приспособления к условиям среды и медоносной флоре. Однако в результате горообразовательных процессов произошла, естественно, частичная пространственная изоляция одной группы пчел от другой. Многовековое существование на ограниченной, замкнутой горами территории, размножение внутри нее, воздействие микроклиматических факторов способствовали образованию популяций серой горной кавказской породы с исключительным генетическим разнообразием. Кстати, это одна из важнейших форм существования любого вида животных и растений, основа его жизненности. Именно поэтому межпопуляционные скрещивания, применяемые современными пчеловодами-селекционерами, дают возможность получать более продуктивное и жизнеспособное потомство.

Кавказянки широко используются и в межпородных скрещиваниях, особенно со среднерусскими лесными пчелами. Помеси двух пород отличаются спокойным характером, слабой ройливостью, хорошей зимостойкостью, повышенной работоспособностью и продуктивностью. Такими великолепными качествами обладают пчелы Приокской породной группы, созданной учеными-селекционерами Научно-исследовательского института пчеловодства.

Генетические возможности серых горных кавказских пчел огромны и еще далеко не исчерпаны. Это наше национальное богатство, уникальный генофонд. Они представляют большую ценность для отечественного и мирового пчеловодства. Зная об этом, Константин Александрович много сделал для разработки декрета об охране пчеловодства в Грузии. На съезде армянских пчеловодов он внес предложение издать закон об охране пчеловодства в Армении, считал преступлением завозить на Кавказ пчел других пород, в частности краинских и итальянских, всячески оберегал отдаленные высокогорные селения — заповедные территории, где находились чистокровные пчелы-аборигены. Проблема охраны серых горных пчел — живого древнейшего памятника природы, ценнейшего нашего достояния — остро стоит и сейчас. Она неразрывно связана с охраной всей природы Кавказа, неповторимой и единственной в своем роде.

«Я очень люблю кавказскую пчелу, — признавался К. А. Горбачев, — и всякий лестный отзыв о ней доставляет мне большое удовольствие». «Моя любимица», «несравненная труженица» — так нежно и восторженно называл ее талантливый ученый. Его фундаментальная работа «Кавказская серая горная пчела и место ее среди других пчел» (рис. 33) — лучшая среди подобных в русской и зарубежной пчеловодной литературе. Он дал в ней детальное научное описание анатомических особенностей серой горной пчелы, приложил составленную им оригинальную, отлично выполненную районированную карту распространения пчел, живущих на Кавказе, чем внес большой вклад в биологию медоносных пчел вообще.

Академика А. М. Бутлерова называют Колумбом, открывшим кавказский пчеловодный «материк». Константина Александровича Горбачева не было тогда на бутлеровском «морском фрегате». Он «высадился» на эту обетованную землю позже, но именно ему посчастливилось стать первооткрывателем серой горной кавказской пчелы, которая вошла навечно в систематику вида медоносных пчел с его именем — Apis mellifera caucasica Gorb.

Эксперименты бактериолога. Буквально в первые дни знакомства с кавказским пчеловодством К. А. Горбачев обнаружил здесь гнильцовые болезни. Он хорошо знал их, так как еще студентом университета увлекался бактериологией и особенно патогенными микроорганизмами полезных насекомых.

Гнилец — бедствие пчеловодов. Но на Кавказе он представлял исключительную опасность. С одной стороны, массовые кочевки с пчелами, которые широко практиковались особенно на Северном Кавказе, способствовали распространению болезни. С другой стороны, в глухих горных селениях местные пчеловоды о гнильце почти ничего не знали и боролись с ним «домашними средствами». Но чаще надеялись, что болезнь пройдет сама по себе, а то и просто скрывали. Пчелы слабели, вымирали, «липучая» болезнь перекидывалась с пасеки на пасеку, унося тысячи семей. Гнилец держал в своих страшных, цепких «лапах» целые местности.

Гнилец был опасен на Кавказе еще и потому, что отсюда отправляли маток и пчел в Центральную Россию и за границу, а вместе с ними в посылки могли попадать и возбудители опасной болезни.

Энергичный ученый занялся гнильцом — забота о здоровье пчел ни на минуту не покидала его.

Уже более двух тысяч лет знали эту коварную болезнь, пытались лечить ее разными средствами. И перегон пчел из зараженного улья в новое гнездо на чистые соты или вощину, и салициловая кислота, и фенол хотя и снижали губительное действие патогенных микроорганизмов, но полностью болезнь не изгоняли. То же относилось и к лекарственным препаратам, рекомендованным зарубежными пчеловодами.

К. А. Горбачев был знаком с новейшими исследованиями европейских и американских ученых, как бактериологов, так и пчеловодов, хорошо знал мировую литературу по интересующему его вопросу, переписывался с немецким профессором Э. Цандером, работы которого по гнильцу до сих пор считаются классическими, с итальянскими и японскими микробиологами. Как только в 1907 году американский ученый Г. Уайт открыл американский гнилец — очень опасную, злокачественную форму болезни, — Константин Александрович сразу же оповестил об этом пчеловодов России.

В 1911 году при бактериологической лаборатории шелководческой станции К. А. Горбачев организовал специальную пасеку-лазарет из 20 семей, предназначенную исключительно для постановки опытов по гнильцу. Это одна из самых первых в России пасек такого узкоспециального назначения.

Кстати, вопрос об организации небольших опытных пасек для всестороннего и более глубокого изучения болезней пчел ставился на совещании микробиологов, созванном Русским обществом акклиматизации животных и растений в Москве еще в 1910 году. До этого он не раз поднимался К. А. Горбачевым на заседаниях Кавказского общества пчеловодства.

Работы иностранных и русских бактериологов сводились в основном к лабораторному изучению морфологических и биологических особенностей микроорганизмов, вызывающих болезнь. Бесспорно, эти теоретические исследования имели большое значение. Однако понять ход развития болезни, изучить различный инфекционный материал, внесенный из больного улья в здоровые семьи, а также решить другие проблемы можно было только на пасеке, в конкретных производственных условиях. Лабораторные опыты следовало приблизить к пчеловодной практике — вот главный принцип всех исследований Горбачева.

Первые опыты на экспериментальной пасеке включали заражение здоровых семей открытым и печатным расплодом, взятым от семей больных. Причем ученый использовал и свежий, пораженный гнильцом расплод, и старый в сотах, который почти целый год находился на складе, вне гнезда больной семьи. Опыты показали, что и тот и другой материал служил источником инфекции, с той лишь разницей, что от свежих личинок болезнь возникала вдвое быстрее, чем от засохших корочек давно погибшего расплода. Отсюда следовал ряд выводов: любые перестановки сотов с расплодом из больных семей в здоровые приводят к заражению, длительное хранение сотов не устраняет инфекционного начала, и, наконец, соты от больных или погибших гнильцовых семей — очаг инфекции, использовать их можно, только перетопив в воск.

А могут ли сами матки быть переносчиками болезни? Оказывается, могут, хотя и сравнительно редко, примерно в 4—5 процентах случаев. Такое заключение Константин Александрович сделал на основании массовых опытов, проведенных им самим и другими пчеловодами под его наблюдением. Однако при лечении гнильца это не исключает необходимости замены старых маток здоровыми молодыми плодными, что он и советовал делать.

Небезынтересно наблюдение К. А. Горбачева над инстинктивным стремлением пчел избавиться от болезни, заменяя старую матку новой. Неизбежный при этом перерыв в яйцекладке и уменьшение количества расплода действительно в какой-то степени приглушают пламя инфекции. Но с появлением расплода оно вновь разгорается. Самоизлечиться от гнильца пчелы не в силах — гибель семьи неминуема. Такой вывод ученого имел исключительно большое мобилизационное значение, активизировал пчеловодов на борьбу с опасной болезнью. Их надежда на то, что «как-нибудь само пройдет», рухнула окончательно.

Какие же средства предлагал бактериолог?

Из всех известных ему лекарственных веществ лучшим он считал формалин, обладавший довольно сильными антисептическими свойствами. Пары формалина губительно действуют на возбудителей европейского и американского гнильцов — их бациллы и споры. К. А. Горбачев испытал его на самых пораженных, безнадежных семьях и получил, по его словам, блестящие результаты. Парами формалина он окуривал семьи в течение 21 дня, пока не проинкубировался весь расплод. Маток заключал в клеточки, чтобы в гнездах не было личинок. По его расчетам, 1 грамма этого могучего дезинфицирующего вещества достаточно для обработки 30 ульев (по 10—15 секунд на семью). Формалин не оказывал никакого отрицательного, действия на пчел и расплод. Ученому даже приходилось наблюдать, как пчелы слизывали капельки охлажденных паров формалина, словно сироп, и ни одна не погибла от этого. Он пропитывал губку и кусочек ткани 20%-ным раствором формалина, клал на дно улья и не замечал ни беспокойства пчел, ни гибели личинок.

Благодаря предложенному методу лечения расплод сохранялся, подвергшаяся лечению семья не ослабевала, могла потом самостоятельно развиваться и при благоприятных условиях становилась продуктивной. Правда, необходимо было перегнать пчел в новое гнездо с чистыми сотами или вощиной. Переселение пчел — обязательное условие при любых способах лечения.

Уничтожение здорового расплода К. А. Горбачев считал равносильным уничтожению семьи — ведь, обессилев и оставшись без резервов, она не даст меда и не обеспечит себя кормом. Кроме того, уничтожить расплод — это еще не значит уничтожить очаг заразы. Такая мера лишь наносила ущерб, часто ничем не поправимый.

Большую роль в борьбе с гнильцом русский бактериолог отводил профилактике заболевания. Он справедливо считал, что если на пасеке две-три семьи поражены гнильцом, значит, больна вся пасека и обработке подлежат все семьи. Его принцип: с болезнью легче бороться тогда, когда ее еще нет, — не утратил своего значения и в настоящее время.

Особенно важно было сохранить сильные семьи на пасеках промышленного назначения, где из-за скученности и насыщенности насекомыми гнилец распространялся очень быстро. К. А. Горбачев предложил устраивать особые пасеки-больницы, то есть сосредоточивать гнильцовые семьи в одном изолированном месте. При таком условии можно лечить пчел более квалифицированно, чем «на дому», людьми, специально для этого обученными. И он готовил таких специалистов на шелководческой станции.

Испытания, проведенные в разных местах Закавказья, доказали, что лечебные пункты — весьма удобная и эффективная форма борьбы с опасной инфекционной болезнью. Способ Горбачева был одобрен, рекомендован в производство и вошел в инструкцию по борьбе с гнильцом. Между прочим, подобные «лазареты» имел и Рут. Они находились в стороне от его промышленных пасек, и он отправлял туда всякую подозрительную семью, имевшую хотя бы одну пораженную личинку.

Константин Александрович Горбачев считал, что защита пчел от болезней — дело государственное. Он ставил вопрос о планомерной борьбе с заразой и масштабах всего Кавказа и других регионов страны, а не только в каком-нибудь одном пункте, о необходимости издания специальных законов, без которых невозможно полностью уничтожить эту болезнь.

При непосредственном содействии К. А. Горбачев в Армении был издан декрет о борьбе с пчелиными болезнями, выработан план борьбы с гнильцом, создан штат инструкторов. Под руководством Северо-Кавказской зональной пчеловодной станции и при энергичном участии Константина Александровича в 1931 году провели массовое наступление на гнилец в главнейших пчеловодных районах края, что значительно снизило число больных семей.

Много лет К. А. Горбачев читал лекции по болезням пчел и вел практические занятия на пчеловодных курсах, часто выступал с этой темой на всероссийских съездах и совещаниях, выезжал в опасные зоны для обучения пчеловодов на месте. Его книга «Гнилец и борьба с ним», ставшая основным руководством для инструкторов и пчеловодов, выдержала несколько изданий.

Русские исследователи в борьбе с гнильцом работали плодотворно и сделали значительно больше, чем зарубежные ученые.

Константина Алексадровича сильно интересовала и другая, не менее опасная и довольно распространенная болезнь медоносных пчел — нозематоз. В бактериологической лаборатории он провел тысячи микроскопических исследований пчел с признаками нозематоза, однако инфекционного начала так и не обнаружил. Предположение ученого о том, что эта болезнь все-таки встречается на Кавказе, впоследствии подтвердилось. Однако она не причиняла здесь такого ущерба, как в зонах с длинной зимой, когда пчелы лишены возможности вылетать из гнезда. Частые облёты в зимние месяцы на юге снижали ее губительное действие.

Константин Александрович Горбачев внес большой по своему историческому значений вклад в развитие отечественного пчеловодства. Его работы о кавказской пчеле и гнильце известны и признаны далеко за пределами нашей родины.

Выдающиеся успехи пчеловодной науки, широта информации о рациональных приемах и промышленных методах, богатство средств распространения пчеловодных знаний, массовость кооперативных пчеловодных организаций выдвинули Россию к началу первой мировой войны далеко вперед по сравнению со своими европейскими соседями. «Двигали русское пчеловодство, — писал А. Е. Титов, оценивая это время, — талант, энергия, бескорыстный труд и широкая личная инициатива отдельных лиц и общественность, взаимопомощь, коллективная работа всех пчеловодов, любящих свое дело».